"Лион Фейхтвангер. Братья Лаутензак" - читать интересную книгу автора

Разум Оскара улавливал отдельные технические детали в речи Гитлера и
одобрял их. Но сердце Оскара билось в такт с сердцем толпы и не допускало
критической оценки того, о чем вещал этот человек там, на трибуне. Оратор и
сам не очень-то продумал свои слова. Он был скорее погружен в какой-то
транс. Пока он говорил, он верил. И поэтому ему верила толпа, и поэтому
верил Оскар. Человек этот был охвачен восторженным пылом, и восторженным
пылом был охвачен Оскар, охвачена масса. Человек этот ненавидел, презирал,
восхищался, и с ним вместе ненавидели, презирали, восхищались и Оскар и
толпа.
Оскар любил этого человека, там, на трибуне, сильнее, чем другие, он
чувствовал его глубже. Им обоим дарована была интуиция, "видение",
способность проникать в чужие души. И это делало их единым существом
человека на трибуне и человека в зале. Гитлер говорил, а Оскар слушал его,
или, может быть, наоборот: слушал Гитлер, а говорил Оскар? Оскару были
открыты сокровеннейшие желания и стремления Гитлера, его глухая, бурная,
свирепая воля.
Сегодня Гитлер был в ударе, он превзошел самого себя. Издевался,
неистовствовал, любил, громил. Казалось, он зажег перед публикой сверкающий
фейерверк. А Оскару чудилось, что все это делается только ради него. Для
него одного этот человек из кожи вон лезет и так старается, что с длинной
пряди на лбу и с коротких усиков капает пот.
Оскар должен подать ему знак, этому человеку на трибуне, и получить
знак от него; и вот кожа его лица натянулась, зрачки сузились, его дерзкие
глаза стали неподвижными и вместе с тем более живыми. Он погрузился в себя,
весь обратился в волю. "Ты, там, наверху, - приказала эта горячая воля, -
знай, что я здесь. Я понял яснее, чем другие, каким несказанным трудом ты
добился успеха и как вдохновляет тебя удача. Подай мне знак. Посмотри на
меня, как я смотрю на тебя".
Вдруг в Гитлере почувствовалась мгновенная неуверенность, - только
Оскар заметил ее. Заметил, как человек на трибуне внезапно начал искать
кого-то в толпе. Затаив дыхание, следил Оскар за взглядом Гитлера. И вот
свершилось. С почти физическим сладострастием он ощутил, как взор Гитлера
погрузился в его взор. И с той минуты эти двое людей уже не отводили глаз
друг от друга. Гитлер в мощном crescendo, казалось, превзошел самого себя.
Кипел, шипел, гремел, визжал, льстил, глумился. И на лице Оскара отражались
глумление, лесть, любовь. Гитлер и Оскар давали друг другу грандиозный
спектакль.
После собрания руководители партии встретились с фюрером в итальянском
винном погребке на Барерштрассе. Проэль взял с собой обоих братьев и здесь
представил фюреру нового любимчика партии.
Гитлер сказал Гансйоргу несколько приветливых и мужественных слов, но в
это же время его взгляд уже скользнул по Оскару, который стоял в сторонке,
ожидая.
Затем Проэль представил и его.
- Мне ваше лицо знакомо, - сказал Гитлер. - Ваша маска очень
значительна.
Они пожали друг другу руки, глубоко заглянули друг другу в глаза.
Безмолвно заключили союз. "Если ты меня предашь, - сказали глаза фюрера, ты
погиб. А если останешься верен, то будешь моим подручным и я поделюсь с
тобой моей добычей".