"Лион Фейхтвангер. Симона " - читать интересную книгу автора

Ксавье, значит, прав: дофин по существу порядочный человек, он лишь
нерешителен, слабохарактерен, и поэтому от его добрых намерений никакого
толку.
Она уже собралась сказать ему что-то утешительное, ободряющее, как
вдруг зазвонил телефон. С выражением легкой досады на усталом, грустном лице
с приподнятыми, словно от удивления, дугами бровей, дофин взял трубку и
начал разговор. Нет, этому разговору, наверно, конца не будет, и вдобавок
дофин ведет его на иностранном языке. Сначала Симоне кажется, что язык
латинский, но нет, это, вероятно, английский или немецкий. Ей страшно
хотелось бы знать, с кем он говорит. Быть может, с господами из крупных
картелей? У них повсюду уши, они вездесущи. Возможно, что до них дошли слухи
об этой аудиенции, и они хотят ее сорвать. Ей кажется, что она ясно слышит в
трубке скрипучий голос маркиза, злющего маршала де ла Тремуй, который хочет
ее убрать с дороги, боясь, как бы она не помешала ему переправить свои вина
в Байону. Она напряженно вслушивается. Но дофин вдруг прерывает разговор,
сердито смотрит на нее и говорит:
- Не умничай. - И ей становится стыдно, она густо краснеет.
Наконец он, вздохнув, кладет трубку и поворачивается к ней. Вот она,
решительная минута. Теперь Симона должна выполнить свою миссию, вырвать у
него согласие на решительную битву с двумястами семействами, битву на жизнь
и смерть.
Она стоит в раздумье, соображая, как ей убедить слабохарактерного,
вечно колеблющегося дофина принять определенное, твердое решение. Но она с
ужасом видит, что, пока она раздумывала, он забыл о ее присутствии. Он
уселся и принялся есть свои глазированные вафли, политые ликером. Она
подходит к нему ближе, хочет напомнить о себе и вдруг замечает, что ухо у
него неправильной формы, кверху заостренное и толстое, и на нее нападает
отчаянный страх.
Но нельзя сразу терять мужество. Она вспоминает о своей высокой миссии
и набирается смелости.
- Милостивый дофин, - говорит она решительно, - так дальше продолжаться
не может. Вашими методами вы у них ничего не добьетесь. Это хитрые псы,
продувные бестии. Поверьте, что им милее Гитлер, обеспечивший
шестидесятичасовую рабочую неделю, чем король Франции, который заботится о
том, чтобы у каждого крестьянина была курица в супе и чтобы была
сорокачасовая рабочая неделя. Эту братию не проймешь прекрасными речами о
свободе на латинском языке. Тут нужно огреть дубиной по голове. Вы должны
попросту запретить вывоз капиталов, и запретить также Комитэ де Форш сбывать
свою сталь бошам. Это самое малое из того, что я от вас требую. Да, да,
требую, можете смотреть на меня, сколько вам угодно. Я пришла, чтобы утешить
слабых и угнетенных. Нельзя грабить все только неимущих, милостивый дофин,
надо вывернуть карманы у имущих. Выкурить вам их надо. Так все говорят на
станции, и первый - шофер Морис, а ему известны точные цифры. Если вы этого
не сделаете, то и вы в конце концов будете так же преданы и проданы, как мы.
Дофин задет за живое.
- Меня хозяйственные вопросы не касаются, - отвечает он. - Меня они не
интересуют, на то есть специалисты. Я король, мое дело -
представительствовать. Сапожник, знай свои колодки. Я говорю на многих
языках. Ты слышала, как я только что изъяснялся по телефону на латинском
языке? А если бы я вмешался в дела господ из моего Французского банка, они