"Лион Фейхтвангер. Симона " - читать интересную книгу автора

сказали бы, что это самоуправство. Нет, нет, отправляйся ты со своим делом к
шоферу Морису, он, видно, для тебя авторитет. Ты ошиблась адресом,
обратившись ко мне, - говорит он обиженно.
Симона страшно ругает себя. Она не хотела обидеть дофина. Намерения у
него добрые, но он нерешителен, это потому, что он зависит от мадам. Симоне
приятно смотреть на него, ей нравятся его густые золотисто-рыжие волосы,
красивые серо-голубые глаза и густые брови. И он всегда был очень ласков с
ней. Сколько знаков внимания он оказал ей, когда они были вместе в Париже.
И он, по-видимому, тоже жалеет, что так раздраженно ответил ей.
- Знаешь, малютка, - говорит он уже другим тоном, мягким и
доверительным, как со взрослой, - с этими двумястами семействами дело не так
просто, как представляет себе твой Морис. Это форменные акулы, в особенности
семейство девяносто семь, и если я слишком насяду на них, они могут пустить
в ход свои международные связи и в конце концов откажут мне в моем
королевском содержании.
Но Симона подавила в себе непозволительный порыв сочувствия. Она крепче
стискивает древко знамени, - теперь это уже большое красное знамя Жореса, -
решительно выпрямляется и, придав твердость своему красивому грудному
голосу, говорит:
- Будьте решительны, милостивый дофин. Если только вы как следует
возьметесь за ваши проклятые двести семейств, вы увидите: они быстро
присмиреют. В конце концов эти господа ведь не только дельцы, но и французы.
Однако этот довод кажется дофину не очень убедительным.
- Французы, - повторяет он с усталой иронией. - Французы. Франция. Что
такое Франция? Франций столько же, сколько сословий. Мои крестьяне, и мои
рабочие, и мои двести семейств - все говорят о Франции, и каждый вкладывает
в это слово другой смысл. Не сомневаюсь в одном: когда двести семейств
говорят о Франции, они имеют в виду более высокие барыши и более низкие
налоги.
Симона подходит к нему, горя решимостью. Какая инертность, какое
малодушие - не в том ли ее задача, чтобы их преодолеть? Ее миссия -
преобразить этого пустобреха в короля Франции, Карла Седьмого. Для того
Наставник и прислал ей письмо.
- Нет, - восклицает она, - вы не должны так говорить, милостивый дофин,
Франция - не пустой звук, вы прекрасно это знаете. - И, указывая на знамя,
она громким голосом возвещает: - Наше отечество, Францию, родили века
совместных страданий и совместных стремлений. Разумеется, существует
классовая борьба, глубокие социальные противоречия, но идея отечества
незыблема.
На дофина ее слова явно производят впечатление. Он ходит по комнате из
угла в угол быстрым мужественным шагом, его пурпурная мантия, надетая на
черный с серебром форменный мундир, развевается во все стороны.
- Ты очень красноречива, Жанна, - говорит он и ласково смотрит на нее.
Симона краснеет, дофин, наверное, подумал, что это ее собственные
слова. Этого нельзя допустить, нельзя рядиться в чужие перья.
- Ведь это не мои слова, - говорит она живо, - это сказал Жорес.
- Дело не в них, вся сила в твоем красивом голосе, - говорит дофин и
дружески треплет ее по щеке. - Ты отправишься на фронт, - величественно
возглашает он и снова треплет ее но щеке.
Симоне немножко неловко оттого, что дофин треплет ее по щеке. Но все же