"Лион Фейхтвангер. Симона " - читать интересную книгу автора

Наверно, потому, что боится ссориться с мадам. Он очень уважает ее, она
так умна. Дядя Проспер никогда не заключает сколько-нибудь важной сделки, не
спросив у нее предварительно совета. Да мадам и не потерпела бы иного
положения. Фактическим владельцем фирмы остается мадам, и хотя она постоянно
твердит, что хозяином, шефом предприятия является сын, она и не помышляет
выпустить дело из своих рук.
Симона понимает, почему дядя Проспер так держит себя. И все-таки ей
больно, что он не берет ее под защиту с большей решительностью. Правда, дядя
и в присутствии мадам ласков с ней. Но он не выказывает ей той подлинной
нежности, которую она часто угадывает в нем, когда они остаются одни.
Неблагодарная. Весь вечер критикует она в душе дядю Проспера. Ее
возмущает, что Морис видит в людях только плохое, а чем она лучше Мориса?
Отец, правда, тоже был из тех, кто вечно всем недоволен. Это и ставят
ему в вину, что он все на свете критиковал и во всем находил недостатки. Он
был непокорным по своей природе. Пьер Планшар был "не в меру умным",
самонадеянным. Он был настолько самонадеян, что это сгубило его и довело до
могилы. Больше того, критиковать и находить во всем недостатки значило для
него так много, что он не отступил перед опасностью умереть безвестной
смертью. И если люди чтят теперь его память, то только за то, что он все
критиковал и во всем находил недостатки.
Морис, наверно, думает, что она не такая, как ее отец. Морис, наверно,
думает, что она одного поля ягода с хозяевами виллы Монрепо, где критика и
непокорность считаются самыми страшными из всех грехов. А разве она заодно с
хозяевами виллы Монрепо? Не принадлежит она разве к числу бунтарей, к
непокорным, к таким, как ее отец?
Голоса в гостиной опять стали громче, голос супрефекта звучит
пронзительно и резко. Мосье Ксавье, секретарь супрефектуры, который знает
своего начальника лучше, чем кто-либо, сказал однажды, что Корделье
порядочный человек, но своей уступчивостью и нерешительностью он способен
испортить любое хорошее дело. Симона по себе это знает. Мосье супрефект
всегда говорил, что он высоко ставит Пьера Планшара, но когда зашла речь о
том, чтобы увековечить его память мемориальной доской, он в конце концов
спасовал перед оппозицией, которую возглавлял адвокат и нотариус Левотур. У
Симоны мелькает мысль о дяде Проспере, она вспоминает ту "нейтральную
позицию", которую он, - уж конечно, по совету мадам, - тогда занял. Он
заявил, что ему, как брату Пьера Планшара, неудобно подать свой голос за
установление мемориальной доски. И дядя Проспер оказался в числе
воздержавшихся.
Во всяком случае, мосье супрефект не из тех, кто умеет, невзирая ни на
что, отстоять себя и свое дело. Фирма Планшар не отдаст ему своих машин.
Симона слышит, как он вдруг замолкает на полуфразе, - наверно, говорит
мадам.
Занятая своими мыслями, Симона проворно мыла и вытирала тарелки,
ополаскивала горшки и кастрюли, чистила ножи и вилки, полировала серебро.
Работы было пропасть, весь день прошел в беготне и работе, и порой, когда ее
покрасневшие большие ребячьи руки машинально делали свое дело, у нее от
усталости начинало ломить спину.
Она все еще мыла посуду, когда в кухню вошла мадам. Мадам остановилась
перед Симоной, грузная, заполняя собою всю кухню и переводя маленькие
жесткие глазки с Симоны на груду уже вымытой, составленной в стопки посуды и