"Лион Фейхтвангер. Статьи" - читать интересную книгу автора

подействовали "Привидения" (в генуэзском "Circolo filodrammatico") [кружок
актеров-любителей (итал.)], что из театра его пришлось везти прямо в
сумасшедший дом. Сильнее всего эту религиозную силу актерского искусства
прославил Шекспир в "Гамлете", где "зрелище - петля, чтоб заарканить
совесть короля".
Сцена хорошо уловила элемент театральности в религии и смогла извлечь
из своего знания весьма сильные эффекты. С самой необузданной
религиозностью смыкается творчество наиболее театрального из художников
девятнадцатого столетия - Рихарда Вагнера. Именно этот налет комедиантства
и отпугнул от него Ницше. Фауст тоже утверждает, что священник порой может
быть комедиантом, - и сам кончает при этом католическими небесами.
В свою очередь, церковь ни на один миг не забывала о глубоком
внутреннем родстве между религией и актерским искусством, а также о том,
что из-за этого родства ее стремлению единолично властвовать над душами
людей угрожает опасность. Поначалу представлялось, что комедия является
всего лишь невинной и покорной дочерью церкви; а затем в один прекрасный
миг комедия сразу явилась ее равноправной сестрицей. Церковь взревновала,
забила тревогу. Не случайно именно тот из отцов церкви, который, может
быть, глубже всех постиг психологию религиозности, и понял, в чем радость
веры, - Тертуллиан, создавший афоризм: credo quia absurdum [верую, ибо
нелепо (лат.)], принадлежал к злейшим врагам актеров. Ибо Мельпомена,
подобно религии, требует от своих почитателей слепой веры, использует
страстное желание людей слепо и беззаветно отдаваться чему-то далекому и
неопределенному, чему-то непостижимому умом, "прекрасной нелепости".
Преследовать самую комедию церкви удавалось только временами: поэтому
она преследовала, по крайней мере, комедианта. Впрочем, это и было самым
существенным. Ведь если комедиант в опале, его не будут отождествлять со
священником, и таким образом у актерского искусства была отобрана реальная
сила, которая соответственно перешла к искусству проповедника. Религия,
представляемая достойными, святыми мужами, все больше вторгалась в
будничную жизнь и вещала: театр есть забава, к сожалению, неизбежная, но
вместе с тем, так как для нее нужны сомнительные и лишенные чести люди -
забава двусмысленная и греховная, без которой можно и обойтись, ибо все в
ней кратковременно и преходяще.
Каким образом церковь начала преследовать актера? Она стала внушать
толпе некоторые, на первый взгляд весьма очевидные, истины, которые тем не
менее были глубоко неверны, ибо, желая придраться, она грубо приблизилась
к этому миру иллюзий, на который следует смотреть издалека, приблизилась
так, что перспектива совершенно исказилась. Первой посылкой было: жизнь
должна проходить в труде и страхе божием; удовольствие - лишь неизбежное
зло; кто же, подобно актеру, избирает своей профессией удовольствие и
служение удовольствию, тот не может быть полноценным человеком. Далее:
ремесло актера состоит в том, чтобы притворяться; разве такой человек не
будет лгать и в обычной жизни? И наконец: за деньги актер выставляет себя
напоказ и даже больше того - он распахивает свою душу, показывает, как он
чувствует горе и радость. Над ним тяготеет, следовательно, позор
проституции.
Эмиль Гейер убедительно показал, до какой степени несправедливости были
доведены эти схоластические упреки. Но несомненно также, что более и менее
сознательное убеждение в "бесхарактерности" актера и в настоящее время в