"Лион Фейхтвангер. Настанет день" - читать интересную книгу автора

радовалась, что будет спать с ним. И все же Луция сознавала ясно: нужно не
медля потребовать от него все, что она задумала, и заранее добиться
согласия. Потом, после, будет уже поздно, и ей придется вести с ним борьбу
целые годы. Она четко определила для себя то, что должна от него
потребовать, и благоразумный Клавдий Регин ее одобрил.
- Вам следовало бы наконец передать мне монополию на производство
кирпича, - сказала она вместо ответа.
Домициан был разочарован.
- Я говорю вам о Риме и о любви, а вы отвечаете мне словом "деньги", -
жалобно отозвался он.
- А я в изгнании поняла, - продолжала она, - какая важная вещь деньги.
Даже на моем пустынном острове я могла бы деньгами многое облегчить и себе
и другим. Нехорошо было с вашей стороны накладывать арест на мои доходы.
Ну как, Фузан, получу я монополию на кирпич? - спросила она.
А он думал о шраме под ее грудью и был полон гнева и желания.
- Молчи! - властно приказал он.
- И не подумаю! Я говорю о монополии на производство кирпича, -
продолжала она настаивать. - И ты ничего не добьешься, пока не скажешь
"да". И не воображай, что сломил меня своей Пандатарией. Ты, наверно,
думал, что я буду все время вспоминать судьбу Октавии или Юлии, жены
Августа...
Тут он покраснел, так как добивался именно этого.
- Но ты ошибся. И если ты меня опять туда сошлешь, я все равно другой
не стану, и так же, как я с весельем вспоминала о той Юлии, так и другая
изгнанница на этом острове будет вспоминать обо мне скорее с завистью, чем
со страхом.
Слушая эти намеки, Домициан убедился вводной мере, как бессилен он
перед этой женщиной. Он искал слов, желая возразить ей. Но не успел их
найти, ибо она возобновила свой бурный натиск и опять стала требовать:
- Думаешь, тебе одному нужен блеск? Если уж ты хочешь строить больше,
чем твои предшественники, то и я хочу что-то от этого получать. Ну как,
отдашь ты мне монополию на кирпич?
Пришлось все-таки уступить, и в ту ночь он даже ни разу не пожалел об
этом.


Решения, одобренные императорским кабинетом министров, чтобы стать
законами, подлежали еще утверждению сената. А потому - все эти решения
были изложены в виде четырех законопроектов, и всего через несколько дней
после заседания кабинета был созван сенат, чтобы их обсудить.
И вот, не выспавшись, избранные отцы собрались в белом величественном,
огромном зале храма Мира, где они должны были совещаться. Одни сидели,
другие стояли; было еще очень рано, заседание полагалось открыть точно с
восходом солнца, ибо сенат имел право заседать только между восходом и
закатом, а для того, чтобы обсудить четыре законопроекта и принять
решения, следовало не терять времени.
День был очень холодный, жаровни с углем не могли нагреть просторного
зала. Сенаторы ждали, переминаясь с ноги на ногу, в своих пурпурных плащах
и отороченных пурпуром туниках, озаренные мерцающим светом множества
светильников и жаровен с углем, болтали, откашливались, поеживались,