"Лион Фейхтвангер. Настанет день" - читать интересную книгу автора

или христиан, которые ожидали всяческого блаженства в загробной жизни, ибо
считали, что жизнь земная не стоит трудов. Домициан находил эти догматы
отвратительными, расслабляющими, бабьими, глупыми и совершенно
недостойными римлянина. Нет, свидетель Геркулес, он и Клемента терпеть не
может. Но кое в чем Клемент имеет перед ним преимущество, а в одном
Домициан просто завидует ему: у него два сына-близнеца, четырехлетние
принцы Констант и Петрон, львята, как Домициан любил называть этих
послушных, ласковых и крепких мальчуганов. Династия должна быть
продолжена, - он этого горячо желает, - ни Сабин, ни Клемент для престола
не годятся, кого произведет на свет Юлия - еще неизвестно, поэтому
близнецы пока все, на что Домициан может рассчитывать, и в душе он лелеет
мысль усыновить их. Только из-за них мирится он с присутствием кузена
Клемента. Впрочем, Клемент на неприязнь отвечал неприязнью и с явным
усилием перенес объятие и поцелуй Домициана.
Особенно злила и забавляла императора жена кузена, Домитилла; она была
последней, кого он приветствовал поцелуем. Домитилла была дочерью его
покойной сестры и унаследовала некоторые характерные черты Флавиев -
белокурые волосы, крутой подбородок. Но она была щуплая, во всех смыслах
щуплая, и вдобавок скупая на слова. Правда, светлые глаза Домитиллы
выдавали ее пылкие, даже фанатические чувства. К Домициану она относилась
с презрением, называла его не иначе, как "этот", считая даже прозвище
"Фузан" слишком для него лестным; он казался ей воплощенным принципом зла,
и чтобы об этом догадаться, императору не нужен был его Норбан. Конечно,
это она и поддерживала в своем слабовольном супруге пассивную враждебность
и упорство его тихого и кроткого сопротивления. Конечно, это она вовлекла
его в подозрительную еврейскую секту. Целуя сейчас Домитиллу, император
обнял ее крепче, чем остальных. Она была ему совершенно не нужна, но
именно для того, чтобы позлить ее, он не ограничился обычным официальным
поцелуем, а долго и сердечно сжимал ее в объятиях.
За столом он был разговорчив и явно пребывал в отличном настроении.
Правда, не отказал себе в удовольствии, как обычно, подразнить кузенов
Сабина и Клемента, а также Домитиллу. Но не обиделся, когда Луция стала
насмешливо хвалить его за умеренность и с одобрением признала, что живот у
него вырос не намного. Юлии он с притворной озабоченностью посоветовал,
чтобы она в своем положении соблюдала осторожность, - такое-то блюдо ела,
а такое-то нет. Но больше всего шутил он с близнецами. Ласково гладил их
по светлым мягким волосам, называл "мои львята". Принцы охотно принимали
эти знаки внимания, видимо, они тоже любили дядю.
- Народ, солдаты и дети любят меня, - с удовольствием отметил
император. - Все, у кого здоровые инстинкты, меня любят.
- Разве у меня нездоровые инстинкты? - спросила Луция.
А Юлия ласково и непринужденно осведомилась:
- Значит ли это, что вы нашего бога Домициана не любите, моя Луция, или
любите, несмотря на нездоровые инстинкты?
Но вот ужин окончен, все разошлись; Домициан почувствовал себя лучше
вооруженным для объяснения с Луцией. Однако, когда они остались одни, он
никак не мог начать. Луция это поняла, и на лице ее появилась широкая
улыбка. Она сама начала разговор и благодаря этому все время направляла
его.
- Я, собственно, должна была бы поблагодарить вас за ссылку, - сказала