"Лион Фейхтвангер. Настанет день" - читать интересную книгу автора

обвинение, уж такой он человек. А как только дойдет до этого, может быть,
уже к вашему возвращению из похода, мой владыка и бог, - я вам сейчас же
доложу.


Вечером император сначала поужинал один, он ел торопливо и много, ибо
хотел быть сытым, чтобы за семейным ужином еда не отвлекала его от
наблюдений за остальными. А остальные тем временем собрались в малом
парадном зале Минервы. Здесь были: Луция, оба кузена императора - Сабин и
Клемент с женами - Юлией и Домитиллой, а также два мальчика-близнеца -
сыновья Клемента.
Караульные звякнули копьями об пол, Домициан вошел. Увидел Луцию, ее
обращенное к нему смелое, ясное, смеющееся лицо, веселое, слегка
насмешливое. О нет, пребывание на пустынном острове не укротило ее, не
изменило. Он был рад, что они не вдвоем.
Своим деревянным тяжелым шагом подошел он к ней и поцеловал, - как
должен был, следуя церемониалу, поцеловать каждого из присутствующих.
Поцелуй был коротким и формальным, его губы едва коснулись ее щеки. Однако
она почувствовала, как под его парадной одеждой забилось сердце. А он
отдал бы целую провинцию, только бы узнать, спала она с кем-нибудь там, на
своем острове, или нет. Почему он не расспросил Норбана? Неужели он боится
его ответа?
Его охватило неистовое, едва укротимое желание увидеть шрам под ее
левой грудью, нежно провести по нему пальцем. Да, он поистине великий
властитель, истинный римлянин, если может, испытывая столь яростное
желание, все же обуздать себя и явить окружающим лик, полный спокойствия.
Итак, он обнимает своего двоюродного брата Сабина и целует его, как
предписывает обычай. Препротивный мужчина этот Сабин, и глуп, и мнит о
себе. Но на своего министра полиции Домициан может положиться. Настанет
день, когда он уже не будет вынужден касаться своей щекой щеки Сабина.
Он повернулся к Юлии. Ее беременность еще не была заметна, но все
присутствующие о ней уже знали. Наверное, слышала и Луция и тоже начнет
теперь гадать, от кого ребенок: от Фузана или от дуралея Сабина? Когда
император направился к Юлии, угловато отставив назад локти, слегка втянув
живот, все лицо его пылало; но это еще ничего не доказывало, он краснел
часто от всякого пустяка. Большие, широко раскрытые серо-голубые глаза
Юлии были вопрошающе устремлены на него. За последние месяцы ей меньше
пришлось страдать от его капризов, но ее ясный и трезвый ум подсказывал,
что, как только он снова сойдется с Луцией, все будет по-прежнему. И вот
Юлия стоит перед ним, эта истинная дочь Флавиев, крупная, земная. Но не
кажется ли она несколько вульгарной рядом с Луцией? Домициан поцеловал ее,
ее тонкая белая кожа, которая еще на днях так нравилась ему, потеряла для
него всякую прелесть.
Затем он обнял и приветствовал поцелуем своего младшего двоюродного
брата Клемента, ленивого тихоню, как он называл его, издеваясь. Ибо
Клемент не интересовался политикой, в нем не было ни капли честолюбия, его
сквозившая во всем ласковая небрежность раздражала императора, считавшего
себя блюстителем истинно римских нравов. Большую часть времени Клемент
проводил в деревне, с женой Домитиллой и близнецами. Там он изучал
ханжеские догматы одной еврейской секты, а именно - нелепое учение минеев,