"Лион Фейхтвангер. Настанет день" - читать интересную книгу автора

неприступную гордость Луции. И в зависимости от того, как с ним обращалась
Луция, менялось и его отношение к Юлии.
И вот Юлия забеременела. Несколько времени тому назад он запретил ей
спать с ее мужем Сабином, его двоюродным братом, и она клялась, что
ребенок - от Домициана, не от Сабина; Домициан-мужчина очень хотел бы
этому верить, но император Домициан недоверчив. Или, может быть, император
Домициан тоже верит, ведь его, бога, не надуешь, но недоверчив
Домициан-человек? Говорить об этих своих сомнениях с Норбаном он не
стеснялся. Луция родила ему ребенка, но тот умер в двухлетнем возрасте, и
лейб-медик Валент считает, что на потомство от Луции надеяться нечего. Вот
если бы Юлия родила ему ребенка - это было бы замечательно. Но кто скажет,
действительно ли плод, который она носит, - его дитя? Никогда он не будет
вполне в этом уверен; ведь если даже у ребенка обнаружится фамильное
сходство с Флавиями, оно может быть унаследовано и от нее самой, и от
него, и от Сабина. Кто рассеет его сомнения?
Норбан не только был глубоко предан своему государю, он был ему
искренним другом. И как он обрадовался бы, если бы у Домициана родился
сын, которому тот завещал бы престол.
- У меня надежные люди в доме принца Сабина, - заявил Норбан, - люди
зоркие. Они следят не за принцессой Юлией, а за принцем Сабином. И мои
люди решительно утверждают, что между принцем и принцессой отношения чисто
родственные, а не супружеские.
Император устремил взгляд слегка выкаченных глаз, мутных и неподвижных,
на министра полиции.
- Тебе хочется утешить владыку и бога Домициана, Норбан, - ответил он,
- оттого что ты друг Домициану-мужчине.
Норбан многозначительно пожал широкими плечами:
- Я только передаю то, что мне сообщают верные люди.
- Во всяком случае, досадно, что Сабин, этот заносчивый дуралей,
существует, - размышлял вслух Домициан. - Дурак он по натуре, а вот в том,
что он так занесся, виноват Тит. Уверяю тебя, Норбан, мой брат Тит был в
глубине души сентиментален, несмотря на металлический звон в голосе. Он
этого Сабина набаловал из семейной чувствительности. То, что он выдал за
него Юлию, - просто идиотизм.
- Мне не подобает критиковать бога Тита, - ответил Норбан.
- А я тебе говорю, - нетерпеливо возразил император, - что он частенько
вел себя как идиот, этот самый бог Тит. Высокомерие Сабина действительно
невыносимо. Оно уже почти граничит с государственной изменой.
- Он упорно держится в стороне от политики, - вставил министр полиции
почти с сожалением.
- В том-то и дело, - сказал Домициан. - Зато он строит из себя Мецената
всяких снобов-интеллигентов, которые, конечно, настроены оппозиционно.
- Можно ли считать это государственной изменой? - задумчиво спросил
Норбан. - Боюсь, этого недостаточно.
- Он нарядил своих слуг в белые ливреи, а это - привилегия
императорского дома, - продолжал Домициан.
- Тоже недостаточно, - настаивал Норбан. - Потом он белую ливрею
отменил, как вы ему приказали. Нет, всего этого недостаточно, - заключил
он. - Но положитесь же на вашего Норбана, мой владыка и бог, - уговаривал
он Домициана. - Против принца Сабина непременно возникнет какое-нибудь