"Лион Фейхтвангер. Гойя, или Тяжкий путь познания" - читать интересную книгу автора

с полной уверенностью.
И вдруг замолчал. Он остановился за спиной у Гойи и смотрел на портрет,
над которым тот работал. Агустин внимательно следил за ним. Аббат
принадлежал к близким друзьям супругов Бермудес, и Агустину казалось, что
любезности, которые тот расточал и оказывал прекрасной Лусии, часто
значили больше, чем обычные галантности светского аббата.
Итак, дон Дьего стоял перед портретом доньи Лусии, и Агустин напряженно
ждал, что он скажет. Но обычно столь разговорчивый аббат не высказал
своего мнения.
Вместо того он снова принялся рассказывать о докторе Перале, знаменитом
враче. Говорят, он привез из-за границы великолепные картины, только они
еще не распакованы: доктор Пераль подыскивает помещение для своей
коллекции. А пока он купил замечательную карету, даже красивее, чем у дона
Франсиско. Экипаж в английском стиле, золоченый, с украшениями, сделанными
по рисункам Карнисеро; между прочим, он тоже присутствовал при утреннем
туалете доньи Каэтаны.
- И он тоже? - не выдержал Гойя.
Он старался взять себя в руки, не допустить нового приступа ярости и
глухоты. Но давалось ему это с трудом. Он видел их всех глазами художника:
видел аббата, брадобрея и Карнисеро, пачкуна, мазилу, пронырством
добившегося титула придворного живописца, видел, как они, ненавистные,
сидят и смотрят на донью Каэтану, которую камеристки одевают и
причесывают. Видел, как они болтают, видел их напыщенные жесты, видел, как
они любуются ею, видел, как она им улыбается свысока и все же
поощрительно.
Правда, он тоже мог пойти туда к ее утреннему туалету. Уж, конечно, для
Гойи у нее нашлась бы улыбка более ласковая, более значительная, чем для
других. Но его этой костью не приманишь. Даже будь у него уверенность, что
она сама не прочь залезть к нему в постель, и то он не пойдет. За все
сокровища Индии не пойдет.
Между тем аббат рассказывал, что как только окончится траур при дворе -
значит уже через несколько недель, - герцогиня думает отпраздновать
новоселье в своем загородном доме в Монклоа, во дворце Буэнависта. Правда,
принимая во внимание последние донесения с театра военных действий, сейчас
трудно строить планы.
- Какие донесения? - спросил Агустин быстрее, чем обычно.
- Где вы живете, на земле или на луне, дорогие друзья! - воскликнул
аббат. - Неужели от меня первого вы услышите недобрую весть?
- Какую весть? - настаивал Агустин.
И аббат спросил:
- Вы правда не слышали, что французы взяли обратно Тулон? При утреннем
туалете доньи Каэтаны только об этом и толковали. Разумеется, если не
считать разговоров о шансах Костильяреса на предстоящем бое быков и о
новой карете доктора Пераля, - прибавил он с ехидной улыбкой.
- Тулон пал? - спросил Агустин хриплым голосом.
- Известие об этом будто бы получено уже несколько дней назад, -
ответил дон Дьего. - Но его держали в секрете. Совсем молодой офицер взял
обратно крепость под самым носом у нашего и английского флота, простой
капитан - Буонафеде или Буонапарте, что-то в этом роде.
- Ну, тогда у нас скоро будет мир, - сказал Гойя, и трудно было понять,