"Лион Фейхтвангер. Лже-Нерон" - читать интересную книгу автора

разболтался вовсю, но вдруг спохватился, испугавшись своей смелости, - он
боялся увидеть если не издевку, то, по крайней мере, усмешку на лице
сенатора. Однако ничего подобного не случилось. Варрон слушал его с
совершенно серьезным видом, затем пригласил в ближайшие дни пообедать с
ним и подробно изложить ему свои идеи и прежде всего свое мнение о
правильном чтении упомянутых стихов Эдипа.


Теренций, почти удрученный таким счастьем, испытывал в то же время
некоторое беспокойство. Его не удивляло, что им интересуются, он был
образованным человеком, с самостоятельным кругозором, с значительными
идеями. Но когда с ним разговаривал человек такого сана, как сенатор, его
против воли охватывали почтительность, преданность, легкий страх. Ведь, в
конце концов, его отец был еще рабом в семье Варрона. И когда теперь
Варрон пригласил Теренция в ближайшие дни пообедать с ним и подробнее
изложить ему свои взгляды, к его восторгу примешивалась захватывающая дух
боязнь, почти как в те времена, когда император Нерон требовал его к себе.


Варрон, отпустив своих клиентов, еще раз достал расписку в получении
шести тысяч сестерций налога, взял ее в руки и, держа на некотором
отдалении от глаз - он становился дальнозорким, - стал ее изучать буква за
буквой. На обратной стороне листка он провел черту и, разделив таким
образом лист на две графы, надписал очень мелко: "Прибыль", "Убыток", и в
графу "Прибыль" занес: "Некая идея". Затем он открыл в стене тщательно
замаскированную дверцу и из тайника достал ларец. Ларец был небольшой, но
очень ценный, работы Мирона, с изображением подвигов аргонавтов. Варрон
повсюду возил этот ларец с собой. Он отпер его, достал бумаги,
находившиеся в нем, нежно погладил их. Здесь было весьма доверительное
письмо к нему Нерона и стихи, посвященные ему императором, здесь было
письмо покойного царя парфянского, Вологеза, в котором повелитель парфян
благодарил Варрона и выражал свое восхищение той мудростью, с которой
Варрон способствовал окончанию войны между Римом и парфянами. Здесь же
было несколько секретных строк, набросанных фельдмаршалом Корбулом,
который вел эту войну на стороне римлян и, несмотря на победу, кончил
плачевно. И многое другое было в ларце. К этим документам, очень для него
дорогим, Варрон, улыбаясь, присоединил расписку Дергунчика; затем запер
ларец и снова его спрятал.


Теренций между тем вернулся в свой дом на Красной улице. Он старался
скрыть от Кайи и раба Кнопса как свой восторг, так и свою подавленность.
Удовольствовался тем, что рассказал им обоим с хорошо разыгранным гордым
безразличием, как был поражен Варрон его политической и литературной
осведомленностью; сенатор даже пригласил его пообедать с ним, чтобы
подробнее поговорить на эти темы. Кайя, суровая, сухая и прозаичная, как
всегда, сказала, что следует быть осторожным: как бы Теренций тут не попал
впросак. Она слышала, что между Варроном и губернатором возникла ссора, и
такому маленькому человеку, как ее Теренций, надо держаться от всего этого
возможно дальше. Теренций с досадой слушал, как собственная жена называет