"Клод де ля Фер. Уйти от погони, или Повелитель снов " - читать интересную книгу автора

- Господа! У мушкетеров, помнится мне, был капитан. Не назовете мне имя
нынешнего?
Пьяницы как раз выпили свои кружки и со стуком хлопнули ими о стол,
когда прозвучал мой вопрос, вызвавший на их лицах возмущенное удивление.
Наконец самый младший из них - длинноносый и с усами короткими, едва
закрывающими верхнюю губу, а вместо бородки имеющий лишь реденький клок
волос, разразился бранью, сквозь которую слышалось лишь:
- Не знать капитана!.. Наш капитан... Его величество сказал... Да, кто
она такая?!... Наш капитан... - и наконец выпалил имя, - ... де Тревиль!
Я помнила одного де Тревиля. Гасконский юноша, спасший Анри Четвертого,
когда тот был всего лишь королем крохотной Наварры. Не то закрыл грудью
своего сюзерена от стрелы, не то еще чего-то там совершил, но спас
по-настоящему, не по легенде. Потому худородный гасконский дворянин был в
чести у Анри, служил в мушкетерах и ждал патента лейтенанта. Маленького
роста, быстрый в движениях, с лукавым взглядом и всегда в нестиранной
рубахе. Вонючий, как козел, похотливый, как мартовский кот, и болтливый, как
деревенская сплетница. Полез как-то ко мне под подол грязной рукой - и
получил кулаком в лоб... На ногах устоял, но признался, что в голове его
долго шумело. С тех пор мы подружились... почти...
- Де Тревиль... - повторила я, сморщив нос. - Стал капитаном. Странно.
Замухрышка же.
Молодой мушкетер, услышав такое о своем командире, схватился за шпагу и
собрался заорать нечто грозное, но старший д'Артаньяна успокоил, положив
руку на его эфес и сказав:
- Красивых самок не казнят - их е..т, Шарль.
А третий мушкетер загоготал довольно, поддержал:
- Втроем!
Мальчики мне стали надоедать. Шутки их были еще более безвкусными, чем
переваренная курица в том подобии бульона, что я хлебала с аппетитом
изголодавшегося после долгой дороги человека.
Я могла бы их, конечно, попугать, приструнить, а то и наказать
основательно, как это делала в этой стране с хамами не раз в бытность свою
возлюбленной их короля. Но теперь я стала много старше, хоть и выглядела
юной, теперь была опытней и мудрей. Я понимала, что мушкетеры в праве
оценивать меня подобным образом. Никто посторонний не смеет говорить об их
командире гадость. Если мушкетеры не решили еще убить нас с Юлией, то только
потому, что хотят меня разложить вот на этом столе и познать втроем во все
мои сокровенные отверстия. И мешает им совершить это не воспитание, не
природное целомудрие, а то, что я одета богато, могу быть не просто знатной
дамой, а любовницей лица значительного, то есть за надругательство могу и
отомстить...
"Миром правит страх, - не однажды говорил мне отец. - Если ты знаешь
то, чего по-настоящему боится твой собеседник, - ты его истинная
повелительница, София. Не бойся сама никого, заставляй бояться тебя. И тогда
все тебе сойдет с рук".
Я улыбнулась словам отца и мысленно послала ему поцелуй. Но юный
мушкетер понял меня совсем иначе.
- Она согласна! - возопил он восторженным голосом и, вскочив на стол,
принялся срывать с себя пояс со шпагой и расстегивать гульфик. - Чур, я
первый!