"Беппе Фенольо. Личные обстоятельства " - читать интересную книгу автора

ослепительней. Четверо пленных непрерывно моргали и переводили взгляд с
красной звезды Омбре на голубой платок Мильтона. Оружие, должно быть, они
бросили много раньше.
Мильтон увидел, что их товарищи уже за поселком и направляются к гребню
холма, и сказал Омбре, что нужно их догонять. Оставив позади последний дом,
они пошли через холм по диагонали. До гребня было раза в три ближе, чем до
подножия; холм был не очень высокий, правда, довольно крутой и без единого
дерева или хотя бы кустика.
Вдруг Мильтон заметил какое-то странное движение в хвосте отряда,
опередившего их метров на триста. Внутри у Мильтона что-то оборвалось, его
охватило внезапное ощущение тревоги и отчаяния, и в ту же секунду в уши ему
ударил дробный топот скачущих галопом лошадей. Отряд было рассыпался, но
Виктор в мгновение ока восстановил порядок и принял самое правильное
решение. Он приказал всем мчаться на гребень и оттуда - кубарем вниз, в
лощину: для людей это все равно что с горки детской съехать, а для коня тот
спуск все равно что обрыв. Они поднялись на гребень, и кубарем покатились
вниз, и могли считать себя в безопасности. Другое дело - Мильтон и Омбре.
Они порядком отстали, и до гребня им было еще шагов двести. Они бы успели
при одном только условии - если бы мчались как угорелые, но если они и
мчались как угорелые, то этого нельзя было сказать о пленных, уже
смекнувших, что к чему. "Бегом! - подгонял их Омбре. - Бегом! Живее!" Но те
бежали, как бабы. Мильтон бросил взгляд вниз и увидел первых лошадей,
взлетевших на склон: их бока дымились, будто печки. Между бегущими пленными
образовались небольшие просветы; солдат, который бежал последним, был,
наверно, метрах в ста от первых всадников и делал им знаки. Всадники не
стреляли: во-первых, далеко, во-вторых, на полном скаку в своих недолго
попасть. Их можно было узнать по серо-зеленой форме, в то время как Омбре и
Мильтон были одеты довольно пестро.
"Что будем делать?" - крикнул Омбре Мильтону. "Решай ты!" Но у обоих
волосы дыбом стояли. Конные были в восьмидесяти шагах, они летели галопом. И
тогда Омбре крикнул пленным, чтобы держались ближе друг к другу, да так
крикнул, что те сразу подчинились, и едва Омбре собрал их в кучу, он
выпустил по ним всю обойму. Они упали как подкошенные, потом трупы - один
быстрее, другой медленнее - покатились навстречу скачущим лошадям, и
послышался ужасающий вопль всадников. Ужасающий этот вопль подхлестнул
Мильтона, и он помчался пулей после секундного оцепенения, вызванного
действиями Омбре. Всадники стреляли, но могли попасть в них разве что чудом,
хотя и были уже в пятидесяти шагах. Оба одновременно взбежали на гребень и
очертя голову бросились вниз. Со дна лощины они первым делом посмотрели
сквозь заросли папоротника вверх, но всадников там, на гребне, еще не
было...
Мильтон встал, растирая саднящую от простуды грудь.
- Почему ты не остаешься ночевать? - спросила старуха. - Я не боюсь
тебя оставить. Чувствую, ночь будет спокойная, да и утро тоже.
Он вложил пистолет в кобуру и теперь застегивал ремень под пиджаком.
- Спасибо, но я хочу быть на холме сегодня вечером, а не завтра.
Сквозь стену, и сумрак, и дождь он мысленно видел над домом застывшие
волны холма, очень высокого, грудастого.
Старуха уговаривала:
- Я могу тебя разбудить, когда скажешь, и ты поднимешься на холм утром.