"Беппе Фенольо. Личные обстоятельства " - читать интересную книгу автора

себя терпеть не может, всегда терпеть не мог. Я не удивлюсь, если выйду
как-нибудь утром во двор и увижу, что он повесился, - сам на себя лапы
наложил.
Собака не успокаивалась. Мильтон послушал еще немного, потом положил
пистолет и сел. Старуха вернулась в дальний угол кухни.
Неожиданно она с любопытством повернулась к Мильтону и спросила, что он
сказал.
- Я молчал.
- А вот и не молчал.
- Не думаю.
- Я старая и не собираюсь доказывать, будто слышу не хуже тебя,
двадцатилетнего. Но ты сказал "четыре" и еще что-то. Может, ты сказал "один
из тех четырех". Только что, еще и минуты не прошло. Ты о чем-нибудь таком
думал, чтоб слово "четыре" там было?
- Не помню. Теперь все со странностями. Только дождь еще без
странностей.
На самом деле он напряженно думал об "одном из тех четырех" и, конечно
же, что-то сказал. И продолжал думать, и к носу подступал воскрешенный
памятью запах вареного говяжьего легкого, которым провоняла в то утро
остерия в Вердуно.
Это был первый бой, когда голубые и красные сражались вместе. В Вердуно
стояли бадольянцы, а противоположный склон занимал красный отряд Виктора,
француза. В глубине долины уже показался батальон из Альбы. В нем была
пехота и кавалерия, но кавалерия появилась внезапно - потом, в последний
момент. Пехота вопреки здравому смыслу двигалась без дозорных, без бокового
охранения, без всяких предосторожностей. Виктор был уже на площади. Он долго
смотрел в бинокль, после чего сказал: "Пока они на подходе, огня открывать
не будем, пусть думают, что это мирное селение и никто его не собирается
защищать, а потом ударим по ним на улицах и на площади, a bout portant - в
упор. Они и не заметят, как попадут в западню. Разве не видите - они то ли
спятили, то ли нализались?"
Обсуждать план пошли в остерию, там чудовищно воняло вареным говяжьим
легким. Эдо, командир голубых, был против плана Виктора: ведь на поселок
потом обрушатся страшные репрессии. Гораздо лучше, сказал он, дать бой на
подступах к поселку, по всем правилам. Зато независимо от исхода поселок не
пострадает, а этого нельзя не учитывать.
"Чистой воды бадольянец", - шепнул Мильтону Омбре, в то время всего
лишь командир группы. Мильтон и еще несколько голубых поддержали план
Виктора, но Эдо стоял на своем: бой по всем правилам. У него были мозги
кадрового офицера, и, не сомневаясь в конечной победе, он был убежден, что
партизаны неизменно будут проигрывать все малые и большие промежуточные бои.
Тогда, мешая французские и итальянские слова, Виктор сказал: "Вердуно ваше
селение, но, раз уж я здесь, я отсюда не уйду. Пожалуйста, защищайте свой
Вердуно снаружи, а я буду оборонять его изнутри. Но все равно, как ни кинь,
все клин, потому что своими силами мне селение не удержать".
С этим Эдо согласился и уступил.
Было решено встретить фашистов в поселке, а пока что не подавать
признаков жизни. Мильтон укрылся за парапетом на площади, и рядом с ним,
пригнувшись, как раз устроился Омбре. Они смотрели на приближающегося врага.
Фашисты разделились: часть поднималась по дороге, часть двигалась напрямик -