"Беппе Фенольо. Личные обстоятельства " - читать интересную книгу автора

разверзавшиеся на каждом шагу бездны. Они добрались донизу, и тут оказалось,
что Мео не может отыскать дом; чтобы найти его, им пришлось разделиться и
разойтись в разные стороны. Стена дома до того потемнела от непогод, что уже
не белела во мраке, как белеют привидения. Наконец дом нашел Кобра, он
зацепился штанами за колючую проволоку, огораживающую двор. Кобра привлек к
себе внимание остальных смачной бранью отъявленного богохульника. К счастью,
там не было собаки, иначе она бы бросилась на него, и Кобра как пить дать
пристрелил бы ее из автомата, и тогда бы уже психанул Шериф, и они бы с
Коброй, сцепившись, катались по грязи, потому что Шериф всегда психовал,
когда пристреливали собак.
Хорошенькое дельце: чтобы войти в дом, пришлось вести долгие
переговоры. Постучался Мео, и хозяин подошел к двери.
- Кто такие?
- Партизаны, - ответил Мео.
- Скажи на диалекте, - потребовал старик, и Мео повторил на диалекте.
- Которые? Голубые бадольянцы или красные звезды?{[12]}
- Бадольянцы.
- А из какого вы отряда, ежели вы бадольянцы?
- Наш отряд стоит в Манго, - терпеливо отвечал Мео. - Мы люди Паскаля.
Но старик все еще не отпирал, и Шериф глаз не спускал с Кобры, которого
так и подмывало подойти поближе и сказать этому крестьянину через дверь пару
ласковых, после чего тот мигом откроет.
- А чего вы ходите?
- Подкрепиться. Не бойтесь, мы сразу уйдем, у нас задание.
Но тому все еще было мало.
- А можно спросить, кто ты, который со мной говоришь? Я тебя знаю?
- Ясное дело, - сказал Мео. - Я Мео и уже один раз ел в вашем доме.
Вспомните.
Наступила тишина, старик, видимо, прикидывал, что да как.
- Вы должны меня помнить, - сказал Мео. - Я приходил два месяца назад.
Тоже вечером. Был такой ветер... прямо с ног валил.
Старик что-то пробурчал, показывая, что начинает вспоминать.
- А ты, - спросил он немного погодя, - сам-то помнишь, с кем приходил?
- Ясное дело, - ответил Мео, - со мной был Рафе, Рафе, которого вскоре
после этого убили в бою возле Роккетты.
Тут старик кликнул жену, откинул щеколду, и они вошли. Но никакой
вкусной еды, обещанной хвастуном Мео, они не увидели, получив только
поленту, холодную капусту и орехи. И пришлось им, как свиньям, жрать эту
гадость на глазах у старика. Старик наблюдал за ними, непрерывно разглаживая
пышные белые усы и повторяя время от времени одно только слово,
одно-единственное: "Сибирь". Любимое его слово было. "Сибирь, Сибирь".
Джорджо к поленте не притронулся, к капусте - и подавно, он наспех сжевал
дюжину орехов, злющий-презлющий. Он потом говорил, что орехи у него в кишках
перекатываются, как мелкие камни. Когда они наконец ушли из этого треклятого
дома и полезли в гору, чтобы вернуться на гребень, оказалось, что еще только
девять часов, а ночь была жуткая, как за миг до рассвета. Они карабкались по
склону и вовсю крыли Мео за его затею с ужином. Самым спокойным пока что был
Джек, он не переставая мурлыкал себе под нос: "Фашистские свиньи, фашистские
свиньи, фашистские свиньи..."
Потом разгорелся спор с Шерифом о выборе дома, откуда наблюдать за