"Беппе Фенольо. Личные обстоятельства " - читать интересную книгу автора

забудется он во сне или лихорадочно проходит до утра, рассвет застанет его
на пути в Манго.
"Правда. Ради правды я встречусь с ним. Он должен будет сказать мне ее,
как обреченный обреченному".
Завтра - даже если бы он знал, что оставляет беднягу Лео одного перед
боем, даже если надо будет пройти через расположение "черной бригады".

4

На колокольне в Манго только что пробило шесть. Сжав голову руками,
Мильтон сидел на каменной скамье перед остерией. Он слышал, как в остерии
возится женщина, кажется, даже слышал, что она зевнула - протяжно и громко,
по-мужски. Деревенские были уже все на ногах, хотя двери и окна оставались
закрытыми, и Мильтон задохнулся от брезгливости, представив, какой спертый
воздух там, внутри.
Он поднялся из Треизо за час, встречая бесчисленные сгустки тумана,
которые были ему по колено и, будто овцы, переходили перед ним дорогу. Он
проснулся с уверенностью, что дождь барабанит по худой крыше хлева, но дождя
не было. Зато был сильный туман, он закупорил лощины и стлался волнистыми
простынями над сырыми скатами холмов. К холмам Мильтон никогда не испытывал
такого отвращения, никогда не видел их такими хмурыми и грязными, как
сейчас, в просветах тумана. Для Мильтона они, холмы, были неотделимы от его
любви: на той тропинке - он с Фульвией, с нею вон на том гребне, то-то и
то-то он скажет ей как раз за тем поворотом, и что тогда будет, покрыто
мраком... И вместо этого на долю ему выпало распоследнее дело - война. Он
мог выносить ее до вчерашнего дня, а теперь...
Он услышал шаги на мостовой - выше того места, где сидел, - но не
поднял головы. Через секунду прогремел бас Чернявого:
- Мильтон, ты?! Что, осточертело под носом у фашистов сидеть? Решил
вернуться к нам?
- Ошибаешься. Я пришел поговорить с Джорджо.
- Его нет.
- Знаю. Мне сказал часовой. Кто с Джорджо? Чернявый перечислил, загибая
пальцы.
- Шериф, Кобра, Мео и Джек. Вчера вечером Паскаль послал их в наряд на
развилку под Манерой. Паскаль ждал с той стороны фашистов из Альбы. Но все
обошлось, и ребята, видно, уже на пути сюда. Ты что, заболел? Вон какой
бледный.
- А ты, думаешь, не бледный?
- Твоя правда, - засмеялся Чернявый. - Мы тут все до чахотки
допрыгаемся. Пошли в остерию. Подождешь Джорджо в тепле.
- Холод мне на пользу. У меня голова горит.
- А я, извини, войду. - И Чернявый вошел, и через секунду Мильтон
услышал, как он что-то говорит прислуге голосом, сиплым от простуды и
похоти.
Мильтон вздрогнул и снова обхватил голову руками.

Это было в октябре сорок второго. Фульвия возвращалась в Турин - на
неделю, а то и меньше, - одним словом, уезжала.
- Не уезжай, Фульвия.