"Юрий Федоров. Антропологическая историософия" - читать интересную книгу автора

всеобщего становления, когда бытие достигает своей предельной онтологической
полноты, вторая, напротив, стоит на том, что всеобщая история является
изначально целостной и лишь по мере нарастания процесса объективации
субъекта обретает развитую структуру из элементов, слоев, компонентов и
проч. Таким образом, если при объектном подходе к метаистории
предполагается, что часть как бы предшествует своей целостности, то при
субъектном - целое всегда предшествует своим частям. "В здешнем мире..., -
пишет Плотин в "Эннеадах", - каждая часть есть только часть, там же (в
идеальном мире, т.е. в том, что мы называем реальностью) все отдельное
истекает всегда из целого и есть одновременно и часть, и целое; оно
предносится как часть, но обнаруживается как целое острому взору...; там
часть представляет целое, и все близко друг другу и неотделимо одно от
другого, и ничто не становится только "иным", отчужденным от всего
остального"*. От того, какая разновидность метафизического принципа
целостности разделяется историком во многом зависит, каким образом он
теоретически реконструирует в своих исследованиях направленность и
содержание эмпирически наблюдаемого ряда исторических событий.
______________
* Цит. по: Франк С.Л. Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия.
// Франк С.Л. Реальность и человек. - М., 1997. - С.236

В рамках объектного подхода за основу принимается не образ целостного
мира, а фиксированная установка на один из его элементов, обладающий
способностью содержать в себе все потенции грядущей универсальной и
целостной мировой системы. Имманентно развиваясь, первоэлемент порождает все
более сложные структуры бытия, перманентно преодолевающие своим
экзистенциальным содержанием его первичную бессодержательность. При
объектном подходе к истории возникает широкий простор для появления
огромного количества частных и релятивных схемок динамики Сущего,
различающихся между собой лишь тем, что именно, какая форма именитствующего
Не-что в историческом процессе конституируется ими в качестве перманентно
самоотрицающего первоэлемента, к которому редуцируется становящееся целое.
Предельной степени понимания целого как конечного итога процесса
становления первоэлемента присущ сциентизму. Так называемая научная история,
как составная часть системы научного сознания стоит на принципе примата
элемента над системой, части над целым как в генезисе, так и в перманентно
становящемся бытии. Первоформы такого сциентистского подхода к процессу
становления сущего обнаруживаются уже в древнейших мифологемах. Объектный
подход впервые оформляется в мировоззренческую систематику на завершающем
этапе истории мифологии, когда мифологема начинает активно вытесняться из
самосознания человека философемой, а последняя - все более довлеть к
идеологеме. Постепенно взгляд человека с целостности мира все более
перемещается на его частности, возникает искус редукции живого универсума к
обезжизненной системе, а части целостного универсума к элементу нецелостной
системы. Именно в этой аберрации исторического сознания и необходимо
отыскивать древнейшие корни современного рационализма и сциентизма. Разрыв в
целостном мировоззрении человека в конце концов обусловил собой
возникновение метафизики, в которой элементы природного мира начинают
интерпретироваться не в качестве развертывания изначальной синкретичной
целостности, а развития некоего первоэлемента. Становящееся целое не только