"Евгений Федоровский. Из жизни облаков ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

ткани. На карачках мы выползли на белый свет. У Сенечки заплыл глаз. Артур
держался за щеку. Поднявшись на ноги, мы почувствовали, как качается и
плывет земля. Ощупали ноги, руки - вроде целы...
Уже в затухающих сумерках мы стащили в одну кучу вещи, растерянные
при посадке. Ни разбить палатку, ни залезть в спальные мешки не было сил.
Дикий неодолимый сон навалился на нас. Артур и Сенечка подсунули под
головы парашюты. Я повернул спальник мягкой стороной, поискал положение, в
котором тело бы не болело, но, кажется, так и уснул, не найдя.


Жаркое солнце било в глаза. Я кряхтел, морщился, пытался повернуться
на другой бок, но даже сквозь сомкнутые веки проникал яркий слепящий свет.
Наконец собрался с духом и сел, охнув от боли. Болело все - от макушки до
пяток, как после побоев. С усилием раскрыл глаза и заревел от страха. На
меня смотрела дьявольская морда. В панике я треснул по ней кулаком,
вскочил на ноги. И тут увидел, что нас окружает тысячная орава овец.
Поджарые после летней стрижки, похожие на гончих, животные лезли на
распластанную на земле оболочку, слизывали с нее влагу, которую мы стащили
с холодного неба. Митька молча гонял овец, но отара, презрев страх,
бросалась с другой стороны. Овцы хотели пить. Пинками я разогнал самых
нахальных - острыми копытцами они могли порвать казенное имущество.
Артур и Сенечка проснулись уже после того, как оболочка просохла и
овцы отхлынули. Мы еще раз прошлись по степи до того места, где корзина
впервые встретилась с землей, подобрали утерянные экспонометр, патроны,
Сенечкину запасную куртку, нож Артура в кожаном чехле... Потом сложили
оболочку, в корзину упаковали вещи.
Я развернул рацию. Она, конечно, не работала после такой "мягкой
посадки".
Стало припекать. Мы вылезли из меховых одежд, оставшись в свитерах и
спортивных брюках.
- Где же все-таки люди? - недоумевал Артур, как бы спрашивая овец,
безмолвным кольцом окружавших нас.
Развернув карту, Сенечка проговорил:
- В семи километрах к северу от нас Карабулак. Восточнее, в десяти,
Джанысгой...
- Если из поселков нас не заметили, то чабаны-то должны увидеть!
Может, прячутся?
- У нас рога, что ли? - сказал Артур.
Вдруг он замер. Мы оглянулись. Со всех сторон, обкладывая нас, как
волков, мчались всадники. Из-под копыт летела густая пыль. Лавина
приближалась. Донеслись воинственные крики, гиканье. Наездники мчались,
держа наперевес ружья и вилы. Сенечка потянулся к "Барсу", но Артур
одернул его:
- Не смей! Затопчут!
- И пойдем, как бычки, под кувалду? - огрызнулся Сенечка, хотя видел,
что остановить выстрелами осатаневшую лавину уже было поздно.
Передние на всем скаку попытались затормозить, но налетели задние,
образовалась куча мала. Я и рта не успел раскрыть, как кто-то заломил мне
руки за спину, туго перетянул их веревкой. Рядом ожесточенно бился
Сенечка. Артур кричал, однако его вопли не доходили до торопких, деловых