"Евгений Федоровский. Свежий ветер океана (Повесть)" - читать интересную книгу автора

в научном споре люди пытаются принизить заслуги русских моряков, ставят
под сомнение сам факт открытия ими шестой части света. Возможно, среди вас
найдутся те, кто сумеет положить конец всем недомолвкам и фальсификациям,
стряхнет пыль века и отыщет вещественные доказательства русского
подвига...>
Повзрослев, Лев Головин сформулировал программу своего будущего,
поставил себе целью разыскать все, что касалось первой антарктической
экспедиции. Это было непросто, но трудности мало смущали молодого
Головина. Он не собирался удивлять мир, а хотел, как говорил Ибсен, жить в
нем. Главное было - начать.
У него выработался рефлекс цели, ощутимый так же властно, как
потребность птицы летать или стремление рыбы плыть против бурного течения.
Он даже выписал в дневник слова великого Павлова: <Рефлекс цели есть
основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь только того красна
и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянной достигаемой, но никогда не
достижимой цели... Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делаются
рефлексом цели, делаются людьми, стремящимися к той или другой
поставленной ими в жизни цели>.
Все свободные дни первых трех лет учебы в университете Лев Головин
потратил на поиски документов в исторических архивах, вплоть до дел III
отделения кабинета его императорского величества, на исследование более
или менее известных опубликованных работ об экспедиции Беллинсгаузена. И
когда он начал подбираться в военно-морском архиве к периоду первой
четверти прошлого столетия, началась война. Ушел в действующую армию отец
- инженер Кировского завода. А скоро призвали и Льва. Его направили на
краткосрочные курсы военного училища. Через три месяца в петлицах
гимнастерки заалел кубик младшего лейтенанта.
Перед отправкой на фронт Лев заехал в морской архив. Гитлеровцы уже
подходили к Ленинграду. 424-й пехотный полк 126-й немецкой дивизии из
района Шлиссельбурга прорвался к Дудергофским высотам у ленинградских
пригородов. Позднее из показаний пленных Головин узнал, что командир 6-й
танковой роты обер-лейтенант Дариус в этот момент радировал в штаб: <Я
вижу Петербург и море>. Начальник оперативного отдела 1-й танковой дивизии
подполковник Венк понял: его Дариус достиг отметки 167 на карте, вершины
<Голой горы>. Ленинград лежит у его ног, остается только протянуть к нему
руку.
Фашисты из тяжелых орудий уже начали обстрел города. В небе висели
<мессершмитты> и <юнкерсы>. Бойцы комендантского взвода вытаскивали из
полуразрушенных хранилищ архива ящики с документами, грузили их на
полуторки. По двору метался заместитель начальника архива майор Попов.
Военный историк Попов в свое время отдал много сил организации морского
архива. Стараниями этого немного суматошного, чудаковатого, умного
человека были сохранены огромные ценности в лихолетье гражданской войны, в
голодные и холодные зимы Петрограда. Он любил опекать увлеченных людей и,
конечно, сразу узнал Головина.
- Видите, что творится?! - крикнул Попов Головину, не отвечая на
приветствие.
- Боюсь, что архив эвакуировать не удастся... - проговорил Головин.
- Само собой. - Попов подбежал к нему, вытер платком пот, размазал по
лицу сажу. - А вы на фронт?