"Григорий Федосеев. Живые борются " - читать интересную книгу автора

За ним, где-то в таежной тиши, ютятся прииски, ставшие теперь целью отряда.
Утром тучи сгустились, пошел дождь. Радости не было предела. Наконец-то
с пожаром будет покончено, идти станет легче. Вначале дождь шел медленно, но
вскоре разошелся, полил как из ведра. Настроение у людей стало воинственным,
никто не сомневался в успехе, даже пожалели об оставленных на лабазе вещах.
Решили переждать. Дождь затянулся, шел с перерывами весь день, и пожар
затих, но огонь не погас - ушел в глубину обгоревшей земли и там затаился.
Мари еще больше почернели, сморщились, а бугры облысели. Как созревшие
нарывы, стояли пласты земли, поднятой корнями упавших деревьев.
К вечеру дождь перестал, и путники увидели над собою небо, усеянное
звездами, а у горизонта - горы, позолоченные поздним закатом. Решили рано
утром выступать. Виктор Тимофеевич впервые за все эти дни крепко уснул.
Ночью ветер переменил направление, подул с востока, нагнал на материк с
Охотского моря тяжелый туман. Он низко расползся над печальной равниной,
опять над землею навис мелкий, непрерывный дождь.
Поход пришлось отложить. В сердца путников закралась тревога - все
знали, что Охотское море не любит шутить и дождь не перестанет, пока не
успокоится далекое море.
Потянулись скучные, дождливые дни на берегу безымянной речки.
Обгоревшая земля до отказа напилась водою, еще больше почернела. Поднялись
ключи, вышли из берегов и захлестнули мутным потоком низины. Люди
призадумались. Никто не ожидал такого. Расстояние до населенного пункта
оставалось прежним, а продукты наполовину уменьшились, путь вдвое
усложнился. Наполовину сократился и без того слишком малый дневной рацион
питания. Все это понимал Хорьков.
Перебраться вброд через первую речку не удалось, пришлось делать салик,
потратив драгоценные полдня. А дальше - широкий разлив по равнине. На
поверхности торчали, как первобытные чудовища, упавшие после пожара деревья,
кое-где виднелись незатопленные бугры обгоревшей земли. Путь оказался куда
более трудным, нежели предполагал отряд. Приходилось бороться со множеством
новых препятствий, возникших после длительного дождя. Вода предательски
маскировала рытвины, кочки, валежник, люди часто заваливались в ямы,
выгоревшие в торфе, насквозь вымокали, все больше уставали. А к вечеру
оглядывались на пройденный путь и удивлялись - как мало прошли!
Сколько дней идти, сколько еще километров до жилья - никто не знал,
расстояние измерялось уже не часами и метрами, а мучениями. Хватит ли силы,
воли, терпения? Какие еще опасности подстерегали впереди? Одно было ясно -
путь до приисков займет теперь гораздо больше времени, чем предполагалось,
что продуктов скоро не будет и что надо только идти и идти, не поддаваясь
сомнениям.
Заночевали на бугре. Пока сушились и ужинали, прошло полночи. Все,
кроме Хорькова, уснули. Виктор Тимофеевич подложил в костер дров, достал
карту. Бывают у человека такие минуты, когда необходимо остаться одному и
разобраться в сомнениях. Хорьков сгорбился над картой. Он видел те же
условные знаки, горизонтали, синие прожилки рек, но теперь все это потеряло
прежнюю масштабность, а Экимчан ушел куда-то далеко за тайгу, за пределы
доступного.
"Как же все-таки не ошибиться? Где же лежит путь к спасению? Наметить
ли его по карте или идти, доверившись инстинкту?" - думал Виктор Тимофеевич,
но вдруг решил, что идти в любом направлении одинаково трудно и что