"Павел Ильич Федоров. Последний бой" - читать интересную книгу автора

волноваться. А штаб дивизии, как обычно, требовал сведения и поименного
списка о потерях, спрашивая, как дела у Фисенко, что с ним. Я уже составил
список. Вписать туда и Алешку - было выше моих сил. Обрадовался, что он жив
и здоров, вел себя в бою героически, как рассказал мне позже Васильев, но
мне неприятно было, что командир эскадрона балагурит, смеется, как
мальчишка. Отстранив бутылку, спросил сдержанно:
- Ты пьян, Фисенко?
- Чуток потянул из горлышка... вкусный же, но хмельной, черт! Хлебните
трошки, а? От же мы им дали жару! - По круглому мальчишескому лицу
расплылась совсем не героическая улыбка...
- Погоди, гвардии лейтенант, вот захороним,- тихо проговорил
Хандагуков, отбрасывая заступом комья земли.
- Кого захороним? - Озираясь вокруг, Фисенко потянул шапку за одно ухо,
сдвинул набок. Взгляд его уперся в мерзлые комья суглинистой земли на белом
снегу, распластанную плащ-палатку, откуда торчали серые валенки с
приспущенными на них штанинами маскировочного халата.
- Знаешь, кто тут лежит, знаешь? - подойдя к нему вплотную, спрашивал
Хандагуков.
- Ну, кто? Ты чего?..
- Командир второго эскадрона гвардии старший лейтенант Федор Матюшкин и
командир взвода Ломоносов - вот кто, а ты бутылкой размахиваешь,- не дал ему
договорить Семен.
- Матюшкин? Федя? Не верю! - Косясь на стылые валенки, Фисенко обошел
вокруг плащ-палатки, остановился, повторяя:
- Не верю! Не могу!..
Ему шел тогда двадцать первый год, он научился воевать, но не научился
верить в смерть. Да я и сам не верил, что на снегу спокойно вытянулся мой
друг Федор Матюшкин.
А оборванные провода все гудели, гудели заунывно. На окраине, где
догорал сарай с велосипедами, трещало пламя. Рядом с поваленным столбом
вырос бугорок. Под залп карабинов снежная поземка намела на него белый
саван.
От гвардии полковника Жмурова, из штаба, прискакал связной. Командир
группы "Кавказ" генерал Курсаков приказал немедленно вывезти из
разгромленного гарнизона трофейное зерно - около десяти тонн ячменя - и
продовольствие, отвести людей и закрепиться в Самохино.

6

Под диктовку командира полка я записал в журнал боевых действий все то,
что с нами произошло с момента прорыва в тыл противника до последнего дня.
- Закончим в другой раз, потому что тебе спешить в Самохино,- сказал
командир полка. Он часто прихварывал и слабел заметно. Прощаясь с ним, я
сказал, что из ячменя можно выпечь хлеб.
- Неплохо бы... Раненых поддержать надо... Займись-ка сам этим делом,-
предложил гвардии подполковник.- Только сначала напиши на гвардии лейтенанта
Фисенко боевую характеристику.
Я написал, особо подчеркнув, что Фисенко заслуживает награждения
орденом Красного Знамени. Со мной согласились.
Вернувшись в Самохино, я занялся выпечкой ячменного хлеба, поручив