"Павел Ильич Федоров. Последний бой" - читать интересную книгу автора

величиною с добрый лапоть, чай, да еще с медом. Пили мы его вместе с
подъехавшим и успевшим вымыться в бане гвардии полковником Федоровым.
- О деле договорились? - гвардии полковник поднял на меня розовое после
бани, помолодевшее широкобровое лицо.
- В первую очередь,- ответил я. Доложив обо всем, пошел отдыхать.
Комиссар Васильев пригласил меня ночевать в свою землянку, где он жил
вместе со взводом партизан. Там ему отгородили полосатым трофейным полотном
угол, поставили стол.
Прежде чем лечь спать, мы предварительно обговорили, как будем
действовать. Я сказал, что намерен провести рекогносцировку местности,
наметить пути подхода, определить место для засад. В наш план был посвящен
небольшой круг людей.
Васильев хорошо был осведомлен о Кабановском гарнизоне. Чувствовалось,
что и разведка у них поставлена неплохо.
- Мы бы и сами давно его разгромили, но операции проводим по заданиям
штаба партизанского движения, больше всего в глубоком тылу. Основная наша
задача - разведка в прифронтовой полосе.
Мы разработали план наших совместных действий: я со своими людьми на
рассвете выдвинусь ближе к окраине села, чтобы коротким броском захватить
крайние хаты. Швырнем в гарнизон шестнадцать тяжелых мин - наш последний
боезапас для корпусных минометов. После этого эскадрон Матюшкина открывает
огонь из всех имеющихся у него огневых средств. Под прикрытием этого огня
врываемся в село с севера. Гитлеровцы, безусловно, не выдержат внезапного
натиска. Выход у них один: отходить на запад по единственной зимней дороге,
где их поджидают партизаны и эскадрон Алеши Фисенко.
Бой был ожесточенным. Я стоял в окружении связных на краю давней,
занесенной снегом воронки от тяжелого снаряда и слышал, как в рассветной
белесой хмари звонкий, певучий голос Феди Матюшкина захлебнулся в судороге
пулеметных очередей. Схватка была бурной, но короткой. Гитлеровцы
отстреливались на ходу. Матюшкин и Ломоносов поднялись первыми, увлекли за
собой людей, но наскочили возле крайнего дома на замаскированную пулеметную
точку врага и были срезаны короткой очередью. Восемь человек оказались
ранены, в их числе гвардии лейтенант Георгий Бабкин.
Отправив раненых в госпиталь, расположенный в глухом лесном урочище в
землянках, я присел на поваленный телеграфный столб. В оборванных проводах
повизгивал ветер, трепля шинели бойцов, раскидывающих лопатами сахаристые
глыбы снега. Двое других били ломами мерзлую землю - копали для Феди
Матюшкина и Ломоносова последний окоп. Горе давило душу и сердце.
Подошел Алеша Фисенко, широко и блаженно улыбаясь, подал рукой знак
своему ординарцу, плечистому крепышу-кубанцу, крикнул весело:
- Давай, Микола! Ох же и всыпали мы им, товарищ старший лейтенант!
Микола! Ну, що ты?
- Есть! - Микола не спеша достал из сидора пузатую бутылку и
продолговатый ящик с сигарами.
- Французское, а цигарки х о в а н с к и е, дюже пахучие! - добродушно
улыбаясь, проговорил он.
- Ладно. Потом...
Наклонив голову, я отвернулся, подавляя ожесточение против ни в чем не
повинного Миколы и веселости Алексея, который, разгромив гитлеровцев на
выходе, долго не присылал донесения, заставив нас всех нервничать и