"Павел Ильич Федоров. Синий Шихан (Дилогия, #1) " - читать интересную книгу автора

она почти пересыхала, а весной бурно мчалась меж холмов к реке Суюндук. За
речушкой поднимался длинный отлогий бугор, дальше шла широкая просторная
ковыльная степь.
Усталые кони вытащили тарантас на небольшой изволок. Матвей Никитич
тронул кучера за плечо и велел остановиться. У Марфина родника виднелся
чей-то полевой стан с белой, натянутой на колья палаткой. Около рыдвана с
сеном лежала колода, употребляемая для кормления лошадей. На приподнятой
оглобле болтался кусок вяленого мяса, над которым кружились вороны. В
речку упирался длинный загон свежей пашни. Две пары крупных быков с
большими рогами медленно тянули однолемешный плуг. Погонщик, резко щелкая
сыромятным кнутом, залихватски свистел и протяжно покрикивал: "Цо-об,
айда, по-об!" Беспорядочно навороченные пласты поблескивали на солнце,
словно свежевырезанные ремни.
Матвей Никитич предполагал, что в этих заброшенных холмах никого нет
и он свободно возьмет пробу, а может, и договорится с горными
инспекторами, сыпнет сколько нужно золота, а казачьему обществу выставит
ведер пять водки - и землица будет у него в аренде на многие годы... А
сейчас все планы начинали рушиться.
Пахари приближались к стану. Погонщик, высокий плечистый парень, в
замызганной, измятой, с голубым околышком казачьей фуражке, беспрестанно
махал и щелкал кнутом и кричал то на быков, то на кружившихся над станом
птиц:
- Кшы-ы! Проклять хищная! Кшы-ы!
Вороны, хрипато каркая, взвивались все выше и продолжали кружиться в
безоблачном небе.
"Не к добру каркают, окаянные", - подумал Буянов и перекрестился.
- Трогай, Кирюха, - сказал он кучеру. - Остановись вон около тех
кусточков да выпрягай. Уморились кони-то, покормить надо.
- А может, до станицы Шиханской добежим, Матвей Никитич? - возразил
Кирилл. - Уж больно здесь место-то голое да неприветное, мы тута с
покойником вашим родителем останавливались, будто бы за смертушкой
приезжали, аж муторно глядеть на эти буераки...
- Пахари-то тогда были здесь? - спросил Буянов.
- А как же!
- Чего же молчал, дурак? - проговорил Матвей Никитич. Хотел ругнуть
кучера, да пришлось сдержаться. - Ничего, Кирюха, место это божеское.
Родничок святой великомученицы Марфы. Выпрягай, а я студеной водицы попью
и тебе советую. Из этого родничка сам государь император водицу пить
изволил. Там вон за бугром и часовенка стоит. Туда, бывает, отец Евдоким
приезжает и живет да богу молится, - вылезая из тарантаса, тихим голосом
проговорил Матвей Никитич.
- Слыхал про него. Царь его здесь в кустах увидел, когда воду пил.
Евдоким, бают, тогда беглым каторжником был, а царь его попом и сделал...
- Тьфу! Глупая твоя башка! Не проспался, что ли, после вчерашнего? -
возмутился Буянов.
- Да оно есть маненько... Толкуют люди-то, ну и я к слову сболтнул.
Опохмелиться бы...
- Эх, образина! Глотни вон из фляжки, да смотри, ежели лишнего, весь
кнут об тебя оборву, - пригрозил Матвей Никитич, направляясь к пахарям.
- Ни боже мой, ни боже мой! - обрадованно крикнул вслед хозяину