"Евгений Федоров. Шадринский гусь и другие повести и рассказы" - читать интересную книгу автора

что гусь три алтына стоит... Ты вот мне скажи: что гусь твой жрал-пил?
Известно что: траву, воду. Так. Трава - алтын, а чья трава? Богова. Скащиваю
алтын на господа бога. Вода - другой алтын, а чья вода? Богова. Скащиваю
другой алтын на господа бога. Третий - тебе остается. Получай, хозяин...
Гусиный хозяин кричать:
- Караул! Разор, купец грабит!..
- А ты помалкивай, - спокойно грозил Епишка, - где это видно, чтобы
честный человек за божье добро деньгу брал? Проваливай, пока приказчики по
шее не накостыляли!
Спасибо и на алтыне, а то с Епишки, статься, и ничего не получишь,
особо когда в долг возьмет. Тогда поминай как звали!


Глава седьмая

о том, как богатели и гуляли купцы шадринские и как потерял один купец
во сне свою бороду

Молва о шадринском гусе и торговле с аглицкой торговой землей по рекам
и дорогам быстро разнеслась в Поволжье и Прикамье. Татары-купцы - и те
разохотились на сем гусином торге руки погреть. У купца нет родимой
сторонушки: где можно урвать, зажилить, поднаграбить, там купцу и родимая
сторонушка. Из Казани, из славна Нижне-Новгорода, из Перми великой наезжали
в Исетскую провинцию ловкие купчишки. Рассылали бойких, тароватых
приказчиков по весям и скупали у мужичков шадринских гусей. По селам те
сторонние, не сибирские купцы, завели гусиные подворья, немалые склады
пух-перья, коптильни, в коих копчению гуся предавали, а больше гусь в
иноземные царства шел живьем. Купцы те крестьянам под гусей ссужали немалые
суммы денег, и оттого крестьяне не выбивались из кабалы. Сторонний купец был
оборотливей, смекалистей, и шадринскому купцу оттого в грабеже стеснение
стало и убыль в барыше. "Где это видно, чтобы сторонние, не сибирские купцы,
изо рта изобильный кус выхватывали?"
Собрались шадринские и челябинские купчишки на совет и порешили бить
челом перед сиятельным ликом императрицы Катерины Алексеевны на сторонних
купцов, которые в шадринских палестинах скупают гуся и тем местному
купечеству чистый разор творят. А так как всему голова и затейщик был
Епишка, сын Амбросиев, ныне именитый купец, то и порешили просить его
написать царице ту челобитную, и по знакомой купцу дорожке вновь съездить в
далекий Санкт-Петербург, и вручить в державные руки прошение шадринских
купцов.
Купецкий съезд был тот в Шадринске в самый мясоед в лето тысяча семьсот
семьдесят четвертое. Стояли январские крутые морозы. Шадринские улицы и
проулки завалило снегом, однако же сие не мешало именитому купечеству гонять
сибирские тройки с гиканьем и великим шумом. Сколько посадского люду было
подавлено, перекалечено, но не в том корысть. Пировало-гуляло купечество
неделю, немало было перепито-переедено. Гуртами купцы ездили в бани и до
упаду с похмелья парились, после того лохани квасу вылакали. Известное дело,
купецкая утроба - что прорва. Епишка с похмелья в самую стужу в Исети
окунался, со всего Шадринска народ сбежался. Диву дались: как это купец в
Иордани на мясоеде да в сибирский мороз в реку полезет. Епишку на тройке к