"А.Г.Федоров. Оракул Петербургский (Кника 1, Интрига-безумие-смерть) " - читать интересную книгу автора

язык. В силу профессии у него установились непростые отношения с
медперсоналом - врачи его побаивались, а потому заискивали; молодые
медсестры ежились при встречах в подвальном переходе, но поглядывали
исподтишка с бесовским восторгом и любопытством.
Любопытству тому при желании можно было придать искомое направление,
- благо условий предостаточно: ночные дежурства, масса свободных
кабинетов, оборудованных на любой вкус - гинекологическими креслами,
кушетками, койками, диванами, мониторами. Известно, в медицину приходят в
меру "бракованные типы". Давно замечено, что абсолютно нормальному нет
места в том клане - все они немного девианты, персоны с отклонениями, кто
же захочет ковыряться в чреве покойника, принимать роды у орущей дамочки,
изучать устройство мужской или женской промежности и так далее. Но опытный
патолог практически никогда (за малым исключением) не скатывался до
использования "профессиональных" возможностей. Возможно, в том была
сермяжная правда, а, может быть, Чистяков обделил себя счастьем.
Для того, чтобы милосердствовать, надо любить пациентов, а среди них
встречаются откровенные обормоты. Но врачу приходится тренировать
любвеобильность, дабы без напряга проявлять милосердие. Путь в таком
геройстве, как не вертись, только один - повышение исходного заряда
сексуальности. Именно на таком особом любопытстве ловятся не только
абитуриенты медицинских вузов, но и опытные, ведавшие виды, эскулапы.
Часто взрывоопасное вещество - гиперсексуальность - приобретает некие
особые повороты. Они возможны практически в любую сторону. Но здесь
начинается "врачебная тайна" - не стоит в нее внедряться непосвященному.
Ежедневно патологу притаскивают кучу кусочков различных органов -
здесь и срочные биопсии, прямо с операционного стола, и неспешные
исследования. В первом случае ответ требуется искрометный, ибо там, в
операционной, решается судьба пациента, выбирается тактика лечения. Плохо
будет, если при некачественной цитологии, не сходя с места, хирурги удалят
весь желудок и заодно пакеты нормальных лимфатических узлов. У
операционного стола не всегда можно абсолютно точно дифференцировать
гиперпластический гастрит или калезную язву и начинающееся злокачественное
новообразование. Разумный хирург настроен на выполнение щадящей резекции,
а не на инвалидизацию пациента путем обширных удалений - экстерпации
органа. Ответ на такие вопросы давал патолог - срочно, точно, категорично.
Он мог сохранить или подрезал тот тонкий волосок, на котором подвешена
судьба человека, его жизнь.
В дверь морга загрохотали решительно. Ее распахнул изнутри Вадик,
почти моментально, - естественно, как только были убраны бокалы. В дверном
проеме, как в картинной раме, блистала всей своей возмущенной красотой
Софья Борисовна Наговская.
- Конечно, конечно, где быть трем отщепенцам, - вызывающе решительно,
прямо с порога, начала атаку разъяренная львица. - Главный врач ищет с
собаками по всей больнице заведующего инфекционным и патологоанатомическим
отделениями, а они, совратив диетолога, устроили застолье, засев в морге
за железной дверью.
Мужики потупили взоры, не растерялся только Михаил Романович:
- Ба, какие люди. Софья Борисовна, в кои веки я скромный служитель
отошедших в мир иной удостаиваюсь такой чести. Вы посетили сей скромный
уголок - кладовую смерти. Здесь, да именно в этих антисанитарных