"А.Г.Федоров. Оракул Петербургский (Кника 1, Интрига-безумие-смерть) " - читать интересную книгу автора

- пышет жаром и негодованием, ошпаривает на расстоянии.
- Скажите, Александр Георгиевич, не замешен ли здесь разврат? Неужели
вы прошлись по полногрудым иноверкам? Замечу вам, - это не наш стиль. -
выпалил нервно длинную тираду Вадим Генрихович.
- Вадик, друже, не отвлекайся на мелочи. Отмыкай свой сундучок, да
раскатывай скатерть-самобранку, - гулять будем. Конечно, притащив столько
снеди, ты получаешь право голоса, но не хамства, особенно по отношению ко
взрослым дядям. Потому пить будем молча и не чокаясь! - молвил
многозначительно заметно погрустневший анатом.
- Все понято, не дурак. Опять отправили на тот свет беззащитного,
скорбного, унылого. Неужели, Александр Георгиевич, не углядели? И это при
вашем-то опыте.
- Вадим Генрихович, вот в чем хорошо с тобой соревноваться - так это
дерьмо есть на перегонки: ты всегда обгонять будешь. Не ужели не видишь,
что мы в грусти и печали. Давай не будем обеспечивать первенство в быту и
на производстве.
- Вадик, неужели твою страсть, - молвил, актерски скрипнув зубами,
Сергеев, - составляет зубоскальство, когда нужно сопереживать.
- Господа заговорщики, обратите внимание, какими разносолами
достопочтенный Вадим Генрихович - бакалавр диетологии - расстарался
сегодня. Взор изголодавшихся подпольщиков туманился от обилия казенных
яств. Неужели все это решительно украдено бывшим парторгом с больничного
стола. Видимо, традиции экспроприации в крови не только большевиков, но и
их наследников. Да не будем оскорблять мы тяжестью подозрений моральный
кодекс строителя коммунизма.
- Переборы здесь ни к чему, - парировал веско Глущенков. - Как и у
всего персонала, питающегося от больничного котла, у вас, господа, сии
диетологические роскошества удержаны из зарплаты.
- Да, и пища нам - трудягам - готовится в отдельном от пациентов
котле. Как видите, - закон не нарушаем, выполняем известный приказ
министра здравоохранения. А вот чего никогда не надо делать, так это
забывать при выпивке запирать дверь на французский замочек. Замкнем ее для
верности - от греха подальше. - закончил назидание Вадим.
- Ну, отлично, - снял камень с шеи, спасибо! После таких веских
заверений о чистоте совести, - не обдираем, оказывается, мы больных, -
пища легко пойдет в горло. Чревоугодие наше в рамках закона. Можно,
конечно, можно с чистой совестью приступить к трапезе, - молвил
примирительно Чистяков. - Так выпьем, друзья по несчастью, собратья по
оружию, - и снова нальем!
- Но первую выпьем стоя и молча за хорошего мальчишку, погибшего, к
сожалению, из-за несостоятельности клинической медицины и слабости
"человеческого фактора" в организации здравоохранения. Пусть земля ему
будет пухом! Пусть вернется он в ее лоно уже в новом качестве, пускай
шагнет в новую, более совершенную, жизнь! Да, простит нас всех Господь Бог
за грехи наши врачебные, за несовершенство искусства эскулапа! Все там
будем. Поехали.
Речь ту прочувствованную произнес Михаил Романович Чистяков -
кандидат медицинских наук, патологоанатом скромной городской больницы. В
течение каждой рабочей недели ему стаскивали со всех отделений покойников.
Он давно привык к общению с ними и находил для "жмуриков" какой-то особый