"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

Арсения Романовича - учителем Извековым, они были застигнуты на коренной
Волге внезапной бурей. Они не могли выгрести ни к берегу, ни к пескам.
Лодку залило и опрокинуло. Извеков первый бросился к мальчику, но не мог,
как требуется, ухватить его сзади, мальчик от испуга вцепился в шею своего
спасителя, и они оба пошли ко дну. Это случилось, как всякая беда, почти
мгновенно, на глазах Дорогомилова. Он удержался за перевернутую лодку, и
его прибило к пескам. Труп Извекова был выброшен через неделю на остров,
мальчик же пропал бесследно.
Горе не прошло Дорогомилову даром: он попал в психиатрическую
больницу. Лечили его без мудрствований, как всех тогда - в сумасшедших
домах - успокоительными каплями, купаньем, а чаще - ничем. Он вышел на волю
в черной меланхолии. Но вдруг в нем как бы обнаружилось новое призвание.
Погибший двенадцатилетний сын его был славным мальчиком, - у него осталось
несколько друзей-сверстников, и вот они-то проявили к Арсению Романовичу ни
с чем не сравнимое детское участие. Они взялись навещать его, проводить с
ним целые дни, и он стал медленно оттаивать в тепле мальчишеской любви.
Сначала у него явилась задача - отвлекать своих друзей от Волги. Он сам
боялся выйти на берег и перестал глядеть в ту сторону, где искрилась и
горела речная гладь. Но, пожалуй, нет вернее способа потерять дружбу детей,
чем помешать их тяге к воде. Как ни увлекательны были прогулки с Арсением
Романовичем в горы и в лес, хождения по деревням, экскурсии на раскопки
татарского Увека, или на махорочную фабрику, или к Чирихиной - на
чугунолитейный завод, а ребятишки всё косились на Волгу, и перед
Дорогомиловым встал выбор: либо утратить расположение детей, либо
преодолеть водобоязнь. С годами он ее преодолел, захваченный любовью
мальчиков к реке, и тогда начались поездки на пароходах, побывки на
рыбачьих станах, которые кочевали по берегам и островам, смотря по ходу
стерляди, сазана или леща. Нередко целым выводком, во главе с Арсением
Романовичем, как с клушкой, ребятишки высыпали на берег с удочками -
таскать густёрку и отливающую синей эмалью чехонь, разжигали костер, варили
уху, какой никто не поест, если не полюбит с детства мечтательного сидения
с удочкой у воды. С холодами все эти удовольствия кончались, но тогда на
первый план выступала дорогомиловская библиотека. Он собирал книги не
столько для себя, как для маленьких друзей и, приваживая их любить чтение,
делал из них поклонников своего уютного холостяцкого угла. Он, конечно, был
прирожденным педагогом, но общение с детьми строил на личной дружбе, и это
многим казалось странным, на него покашивались, пока не привыкли, как
привыкают к городским дурачкам. Те мальчики, которые с ним не могли
сдружиться, дали ему кличку "Лохматый", открыто насмехались над ним,
особенно когда он постарел и усвоил слишком чудаческие манеры. Из-за него
случались и драки среди мальчишек, нечто вроде рыцарских турниров, когда
дело шло о праве на преимущественное внимание Арсения Романовича, а то и
просто схватки между защитниками его чести и оскорбителями ее. Для
Дорогомилова весь этот романтический мир детских привязанностей, мечтаний,
дружб и ссор, мир, выраженный в смелом прямом взгляде подростка, пылающем
фантазией, неукротимой любознательностью и наивной чистотой, которую
найдешь разве только у дикого животного, еще не обученного охоте, - мир
этот стал наркозом Дорогомилова, и чем дальше шло время, тем больше делался
старик наркоманом. Дети вырастали, разбредались по свету, но на их место
приходили другие, они оставляли Дорогомилову в наследие своих товарищей,