"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

даже для бывалого солдата.
- Ася, - вдруг довольно громко сказал муж, - тебе не кажется, что
Ольге Адамовне лучше снять брошку?
- Брошку? - с изумлением и вспыхнувшим любопытством спросила жена, как
человек, ожидающий, что сейчас последует что-то очень веселое.
- Брошку, - повторил он, строго помигав на бонну, которая тотчас
испуганно потрогала под длинным своим подбородком дешевенькую мастиковую
ромашку с божьей коровкой.
- Из-за вашей склонности к роскоши, Ольга Адамовна, нас еще примут за
буржуев.
- Ну, Саша, разве так можно? С Ольгой Адамовной, чего доброго,
родимчик случится! - с обаятельным сочувствием к старой даме улыбнулась
жена, и улыбка ее выразила как раз обратное тому, что она сказала словами,
то есть что это очень хорошо - посмеяться над Ольгой Адамовной.
- Я уверен, мы пропадем из-за Ольги Адамовны. У нее аристократический
вид. Смотри, как она пренебрежительно глядит на солдат!
- Я абсолютно не гляжу на солдат, Александр Владимирович, -
молниеносно покраснев, отозвалась Ольга Адамовна. - Я смотрю только на
моего Алешу.
- Абсолютно! - усмехнулся Александр Владимирович. - Что это за слово?
Абсолютно? Я такого слова не знаю. Абсолютно? Не слыхал. Абсолютное все
отменено. Абсолютного не существует, мадам.
- Я прошу защитить меня, Анастасия Германовна, - сказала бонна
тоненько. - Когда я волнуюсь, это отражается на моем Алеше.
- Но ведь, вы знаете, он шутит, - участливо ответила Анастасия
Германовна.
- Ах, мадам, надо беречь нервы, - опять громко и со вздохом сказал
Александр Владимирович, - мы можем оказаться в гораздо худшем положении. Не
сердитесь.
Он отвернулся без всякого интереса и скучно повел глазами вокруг.
Дибичу хорошо стало видно его лицо - крупное, с брезгливо подтянутой к носу
верхней губой и сильно развитыми ноздрями. Он был гладко побрит, и это
больше всего удивляло: когда и где успел он заняться своим лицом - в
сутолоке, в грязи и неудобствах дороги?
Вдруг он приподнялся, нацеливаясь немного сощуренным взглядом куда-то
к буфету. Потом встал и, несмотря на дородность, сделал несколько очень
легких шагов, миновав Дибича так свободно, будто никакой тесноты не было в
помине.
Начальник станции с нечесаной бородой, в порыжевшей фуражке брел вдоль
буфета, сонно показывая вокзальному охраннику, как лучше разместить людей с
их пожитками, чтобы были проходы. За ним тянулся хвост пассажиров, больше
всего - солдат. Вертя в руках поношенные документы, они то угрожающе, то
безнадежно выкрикивали: "Товарищ начальник! Товарищ начальник!" Он, видно,
привык к этим зовам, как к паровозным гудкам, и не оборачивался.
Александр Владимирович остановился, загородив ему дорогу, и сказал
любезно:
- Вы обещали устроить нас на Балашов.
- На Балашов поездов не будет, - ответил начальник, не задумываясь.
- Вы помните, я к вам обращался? Я - Пастухов.
- Помню, - проговорил начальник, безразлично разглядывая кожаные