"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

- Они самые, Егор Павлыч. Они от нас отошли, и в рассуждении у них
что-либо совсем стороннее.
- А вы тоже актер?
- Нет, не актер. Я реквизитор. Но вы не сомневайтесь.
Пастухов и не думал сомневаться. Он знал своего друга за человека с
причудами, хорошо помнил его скрипку, слабость к изобретательству, его
поиски народных типов для воплощения на сцене. Особенно историю с этими
народными типами никогда он не мог бы забыть, потому что с ней Цветухин
запутал его в пренеприятное жандармское следствие по опасному
революционному делу, когда они вместе едва не увязли. Так что от Егора
Павловича он равно ждал и вполне обыкновенных поступков, как от очень милых
людей, и вещей самых необычайных, как от больших оригиналов.
Александр Владимирович, выйдя из Липок, пошел к той старой приземистой
гостинице рядом с консерваторией, в номерах которой когда-то проживал
Цветухин. Он узнал двор, хотя тополя вдоль щербатых асфальтовых дорожек
сильно вымахали ввысь и загустели. Как и прежде, в воздухе таяла капель
падавших через отворенные окна звуков - арпеджио роялей, поплевывание
флейт, нутряные жалобы виолончелей. Высокий красный дом, под своими
похожими на сахарную бумагу колпаками крыш, как будто тянулся на цыпочках к
небу, приподнимаемый музыкальной смесью голосов. Корпуса гостиницы лежали у
него в ногах. Пастухов обошел дальний корпус. Тут тоже были отворены окна,
и низенький дом скудно отвечал высокому звонами размолоченного пианино.
Было безлюдно, и Пастухов беспрепятственно осмотрел длинный коридор с
запахом шампиньонов и аммиака, незапертые номера, тесно уставленные койками
в бурых одеялах, и добрел наконец до зальца с искусственной волосатой
пальмой-вашингтонией. Отсюда и вылетали звоны. Стоя в дверях, он послушал
это настойчивое подражание музыке. Барышня в очень короткой узкой юбке,
наступив на правую педаль ногой в модном, до колена зашнурованном
матерчатом ботинке, выдалбливала из пианино "Молитву девы" - мелодию,
которая в веках останется памятником мечтательности старой провинции.
Указательный палец музыкантша держала, не сгибая, под прямым углом к
покорной клавиатуре.
Пастухов кашлянул. Барышня обернулась, оставив палец воткнутым в
клавиш. Пианино медленно успокаивалось.
- Вы меня? - спросила барышня.
- Простите, я оторвал вас от вашего экзерсиса.
- Чего?
- Я помешал вам. Скажите - не живет ли здесь актер Цветухин?
- Актер? - быстро проговорила барышня и сбросила ступню с педали,
причем инструмент замурзился, как потревоженный старый собакевич. - А он
что, делегат?
- Не знаю, - сказал Пастухов, - вполне возможно, конечно.
- Тут больше делегаты.
- Какие делегаты? Может быть, действительно Цветухин находится в их
числе?
- Отчего же нет? - согласилась барышня и заложила ногу на ногу. - Кто
приезжает на всякие съезды, тот и останавливается. Тут общежитие. В крайних
двух номерах студенты консерватории. Но только актеров с ними нет.
- А вы, простите, вероятно, тоже студент консерватории? -
поинтересовался Пастухов так почтительно, что никто не заметил бы насмешки.