"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

- Вот это баня! - сказал он с очевидным удовольствием.
Он по-деловому глянул туда, где полагалось быть небу, а сейчас
накатами туманился, то разряжаясь, то темнея, гонимый шквалом водяной хаос,
и Дибич совсем нечаянно увидел в этом стремительном взгляде что-то такое
заносчиво-жизненное, будто небольшой этот человек ни капельки не
сомневался, что от него одного зависит остановить дождь немедленно или
припустить его погорячее. В ту же секунду Дибичу почудилось, что он где-то
видел это лицо с выдвинутыми скулами, прямым ртом и такими же прямыми,
немного сросшимися темно-русыми бровями. Но Дибич не мог прояснить
мимолетное воспоминание и рассмотреть получше лицо, может быть, знакомого
человека, потому что тот сразу же, поглядев так необыкновенно на небо,
нахлобучил кепку и спокойно, даже как будто нарочно замедленным шагом вышел
на дождь, к машине, молча и ловко помог распрямить шарниры тента, сел рядом
с шофером и укатил, почти уплыл, точно лодкой рассекая озорно несущуюся по
дороге рябую, шумную речку. Двое мальчишек, вынырнув неизвестно откуда, в
задранных штанишках и облепивших тело лоснящихся рубашонках, с криками
зашлепали вслед за автомобилем и тотчас веселыми китайскими тенями исчезли
в сером водяном экране.
Дибич вошел в подъезд.
В обширной комнате второго этажа, показавшейся неожиданно
торжественной, он застал полдюжины посетителей и стриженую барышню за
столиком около двери с надраенной по-морскому медной ручкой. Извекова ждали
не раньше чем через час, к нему было записано десять человек, и барышня
резонно советовала не терять времени - всех ведь принять невозможно. Но
Дибич настоял на своем, - его записали, он сел в ряд с ожидающими и приятно
почувствовал, что здесь его хождениям должен прийти конец: так хорошо было
сидеть в удобном кресле, такое тепло витало в чистых стенах, такая тишина
баюкала слух, точно состязаясь с плеском и хлестанием ливня за зеркальными
стеклами окон. Его чуть-чуть познабливало от прохлады мокрой гимнастерки,
он поглубже сел в кресло и, наверно, сразу задремал, потому что вдруг
обнаружил себя прислонившимся к парапету над пароходным носом, и на носу -
загорелого парня, который долго размахивал собранной в кольца легостью и
потом молодецки кинул ее на пристань, и она распустилась в воздухе
длинной-длинной змейкой и стукнулась о железную крышу конторки, и капитан
на мостике прижал рот к слуховой трубе и глухо крикнул в машинное
отделение: стоп! задний полный!.. И тогда забурлило, зашипело и
заплескалось под плицами колес, и пароход задрожал, и народ бросился с
верхней на нижнюю палубу, грохоча ногами, и капитан опять скомандовал:
стоп! - и Дибич очнулся.
Он увидел, что ожидавшие люди поднимались, двигая креслами, и через
комнату наискось быстро и громко шагал тот самый коротковатый смуглый
человек с кепкой в кулаке, которого он встретил на подъезде, и человек этот
наотмашь распахнул дверь с медной ручкой и скрылся, и следом за ним
скрылась стриженая барышня, затворив дверь. Дибич понял, что довольно
крепко уснул. Он хотел спросить у посетителей, ходивших в нетерпении по
комнате, - кто этот человек, который пришел, но дверь снова отворилась, и
барышня, глядя очень пристально и как-то по-новому, сказала:
- Товарищ Дибич, пожалуйста!
Он совсем не был готов к этому приглашению, слегка замешкался, и она
проговорила, кивнув утвердительно: