"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

был, конечно, прокурором, потому что если бы был, то не остался бы жить
там, где служил, - он слишком для этого умен, слишком осторожен - он бежал
бы.
Рагозин записал: "Проверить показания гражданина Ознобишина вызовом
свидетелей" - и принялся за следующее дело. Но работа делалась им с
непривычным напряжением, он заставлял себя не думать о сыне - и все время
думал о нем: как будет его разыскивать, какими путями надо идти, чтобы
напасть на след, и кто может помочь, и как наконец сын найдется и он
возьмет его к себе и будет с ним жить.
К концу дня Рагозин почувствовал такую усталость, что, пойдя домой
пешком, чтобы освежиться, еле-еле добрел. Хозяйка на дворе встретила его
охами и сказала:
- А к вам тут приезжал один товарищ, очень жалел, что не застал.
- Что за товарищ?
- Молодой из себя, на машине, машина такая, что мальчишки сбежались со
всей улицы.
- Да как же его зовут, не спросили?
- Он вам записочку оставил с адресом. И очень велел кланяться.
Рагозин, не торопясь, поднялся к себе и взял со стола записку без
особого желания прочитать, но взглянул на подпись - и не прочитал, а разом
проглотил остро начерченные карандашом и кое-где прорвавшие бумагу строчки:

"Петр Петрович, родной! - заезжал и - какая досада - не застал! Но тут
ты не уйдешь - Саратов у меня на ладошке! Знаю, какую тебе дали сейчас
работу, и не завидую - дело не веселое. Но как только у тебя освободится
время, пожалуйста, заезжай ко мне вечером. Я пока у матери: Солдатская
слободка, трамвай до конца, спроси школу, там ее квартира. Страшно хочу
увидеть тебя - какой ты? С нетерпением жду.
Кирилл".

Рагозин бросил записку на стол, прихлопнул ее ладонью, поднял руки под
самый потолок, хрустнул туго сплетенными пальцами, выдохнул:
- Ах, черт! Кирилл! А?!
Засмеялся, шагнул к двери, крикнул хозяйке:
- Самоварчик не раздуете?.. Да хорошо бы... Рюмочки не осталось от
прошлого раза, а? Рюмочку хорошо бы!
Опять негромко сказал - ах, черт! - и опять засмеялся.


8

Все старания Дибича сесть на пароход, чтобы ехать в Хвалынск, были
напрасны. Но чем больше постигало его неудач, тем больше хотелось добраться
до дома, и он решил, что если не попадет на пассажирский, то поедет на
буксирном или наймется на баржу водолеем - все равно. Он исходил все
пристани, облепленные народом, как медовые пряники - мухами, побывал во
всяких конторах и канцеляриях, ночевал в очередях за пропусками,
разрешениями, резолюциями, пробовал следовать разным доброхотным советам и,
наоборот, действовать наперекор тому, что советовали, - ничего не
получалось.