"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

В этих поисках он очутился у военного комиссара города. Но в первый
день, когда он пришел, комиссар никого не принимал, на другой день Дибич
должен был продежурить до вечера за хлебом, на третий ему сказали, что
прием был вчера и надо являться вовремя, на четвертый комиссар был куда-то
срочно вызван, и только на пятый Дибича записали в очередь. Как и повсюду,
у военкома толпились с виду одинаковые, но на самом деле разнокалиберные
люди. Одни были из военнослужащих давно расформированных частей царской
армии, искавшие помощи в личных делах, другие - из вновь мобилизованных в
Красную Армию, третьи - из отпущенных по болезни, или хлопотавших об
отсрочках по призыву, или привлеченных к ответу за уклонение от службы -
юные и пожилые, много испытавшие мужчины, оторванные событиями от дома,
разумной работы и близких, все усталые, нередко озлобленные, чающие какого
угодно, но только скорого решения: либо домой, либо в воинскую часть, лишь
бы не это изнурительное сидение на затоптанных крылечках и лестницах, по
коридорам и передним, под выцветшими приказами и плакатами.
Дибич был принят за полдень, когда военкома уже измучили жалобами на
невыдачу инвалидных пенсий, требованиями содействия и пособий, и он сидел,
навалившись на стол локтями, мокрый от духоты, очумелый от папирос. Ему
что-то докладывал, самолюбуясь, молодой военный с проборчиком и в новой
сногсшибательной форме хаки, к которой Дибич сразу возымел отвращение,
потому что она напомнила околоштабных хлыщей фронтовых времен и потому что
все в ней состояло из чрезмерностей - невиданной длины
полуфренч-полугимнастерка, чуть не до колен, с фигурчатыми нагрудными и
поясными карманами, как почтовые ящики, ремень шириною в ладонь на
щегольской портупее, раздутые в колесо галифе, ровнейшая спираль обмоток на
тонких икрах, словно бублики на мочалках.
- Ведь это же некультурно! - видимо с презрением закончил докладчик,
разглаживая пробор ребром руки.
- Ты думаешь? - сказал комиссар и постучал по бумагам умными
полумесяцами ногтей - раз-два, раз-два, раз-два-три, будто напевая про
себя: "Чижик, чижик, где ты был".
- О чем вы, товарищ? - спросил он у Дибича, и, когда Дибич высказал
просьбу, разъяснил со скукой: - Это же не наше дело! Вам надо в
Центропленбеж, а не к нам.
- Я был там два раза.
- Ну, и что же?
- Центропленбеж посылает меня в эвакопункт, эвакопункт в собес, собес
к коменданту, комендант к вам, я в конце концов... - начал Дибич, быстро
распаляясь.
- Ч-ш-ш, - приостановил его молодой военный, заткнув большой палец
левой руки за портупею и успокаивающе поводя вверх в вниз другими пальцами.
- Вы снабжение где получаете? - спросил комиссар.
- По военной линии, как выписанный из госпиталя.
- Ну и неправильно. Вы должны получать по Центропленбежу.
- Мне безразлично. Я должен попасть на родину, и все.
- Вам безразлично, а нам нет.
- Пока меня не доставят до дома, - упорствовал Дибич, - как бывшего
пленного, как больного, как демобилизованного, если хотите - как
сумасшедшего, - мне все равно, - я считаю себя за военным ведомством. И я
отсюда никуда не уйду, покуда меня не отправят в Хвалынск.