"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

- Лизонька, что же это ты? - проговорил тогда Меркурий Авдеевич,
потянувшись к руке дочери и дотрагиваясь так осторожно, будто одним
касанием мог причинить боль.
Она подозвала его взглядом. Он подскочил ближе к ее голове и присел на
корточки. Она шепнула, прерывая слова боязливыми паузами:
- Пусть Витя... сбегает за Анатоль Михалычем... Он живет на углу...
- За доктором? На каком углу? - торопясь угадать, спросил он.
- Ознобишина... пусть Витя... приведет.
Меркурий Авдеевич хотел возразить, но у него оборвался голос.
- На углу напротив Арсения Романыча...
- Лизонька, ведь - ночь! - заставил себя выговорить Меркурий Авдеевич,
отгоняя от своего взора чудом возникшее желто-красное лицо с безропотными
глазами. - Ведь - дитя. Ведь обидят... Как можно?
- Витя... скажи... чтоб он шел с тобой... сейчас...
- Я не боюсь, дедушка, - тоже шепотом сказал Витя.
- Да ведь ты и адреса-то не знаешь. Разве найдешь в такую темь? Да и
зачем нужен этот самый Ознобишин, бог с ним! Доктора надо, доктора,
Лизонька!
- Витя... - опять шепнула она.
- Да ведь пропуска-то у Вити нет! - умоляюще воскликнул Меркурий
Авдеевич. - Да у Ознобишина-то этого тоже, может, пропуска нет! Может, его
и дома-то вовсе нет! Ведь ночь!
Вдруг Лиза кашлянула, вытянула еще больше вверх заострившийся
подбородок и так отвердела в неподвижности, будто вся была переполненной
чашей и боялась разлить ее ничтожным движением. Черная полосочка,
появившись у ней в углу губ, медленно поползла книзу, на шею.
- Мама, я найду! - неожиданно вскрикнул Витя и бросился вон из
комнаты.
- Ничего, - волнуясь, сказал студент, взмахом головы откидывая со лба
свои макароны и дрожащей рукой поднося Лизе стакан, - сейчас остановим,
сейчас.
Меркурий Авдеевич опустился на постель.
- Ничего не остановишь, ничего, - сказал он надорванно и затряс
головой. - Остановить ничего нельзя...


7

Рагозин спал с открытым окном. Еще сквозь сон он расслышал звон ведер
и журчание женской болтовни: хозяйки сошлись у водоразборного крана, и
дворовая устная хроника начала свою раннюю жизнь.
Он вскинул руки за голову, ухватил железные прутья кровати, потянулся
и, еще не открывая глаз, вспомнил - что ему предстояло делать: он был
назначен в городскую комиссию по проверке арестованных и за ним должны были
прислать лошадь, чтобы ехать в тюрьму. Уже много лет давали ему разные
поручения, он привык, что всегда должен передвигаться и что постоянно его
ищет новое дело. До революции надо было хитроумными и затяжными путями
перевозить оружие, или партийную печать, или документы. После переворота
обязанности стремительно разрослись, скрытый, запрятанный в кротовые норы
мир взрывом выбросило на поверхность, и жизнь покатилась не то что на виду