"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

Тихий человек засмеялся, хитро подмигнул мордвину, сказал весело:
- Да ты не такой простак, углей-углей, а? Любишь, значит, советские
денежки, а? Давай больше, а?
Он велел отвести его в сторону и обратился к Мешкову. Меркурий
Авдеевич почтительно рассказал о своем деле.
- Как фамилия мальчика?
- Шубников.
- Шубников? - переспросил человек и помедлил: - Не из Шубниковых,
которых вывески тут висят, на базаре?
- Седьмая вода на киселе, - извиняясь, ответил Меркурий Авдеевич. -
Покойнице Дарье Антоновне внучатый племянник.
- Я и говорю - из тех Шубниковых? Сын, что ли, будет тому, которому
магазины принадлежали?
- Да ведь он бросил его, мальчика-то. Я уж сколько лет воспитываю за
отца, - сказал Мешков.
- Документ какой у вас имеется?
Меркурий Авдеевич достал уважительно сложенную бумажку. Милиционер с
подусниками наклонился к столу, вчитываясь, заодно с тихим человеком, в
обведенные кое-где чернилами сбитые буковки машинописи.
- Мешков, - прочитал он вслух и по-своему грозно шевельнул
подусниками. - Прежде в соседнем ряду москатель не держали?
"Ишь ты, - подумал Меркурий Авдеевич, - видно, у тебя не один ус
долог, а и память не коротка", - и вздохнул просительно.
- Да ведь когда было?!
- А вам сейчас бы хотелось, - сказал милиционер.
- Бог с ней, с торговлей. Ни к чему, - ответил Мешков.
Тихий человек долго копался в списках, составленных наспех карандашом,
отыскал фамилию Шубникова, поставил перед ней птичку.
- Есть такой. При нем обнаружен один порошок краски для яиц.
Он помолчал, обрисовал птичку пожирнее, сказал раздумчиво и
наставительно:
- Дурман распространяете. На темный народ рассчитываете. Бросить надо
старое-то. Берите сейчас своего внука. Другой раз так просто не
отделаетесь. Торговый ваш дом будет у нас на заметке.
- Покорно благодарю, - отозвался Мешков, смиренно снял картузик, но
сразу опять надел и поклонился, и добавил торопливо: - Спасибо вам большое,
товарищ.
На дворе милиционер, подходя к толпе ребятишек, выкрикнул Шубникова,
но Витя уже бежал навстречу деду, издалека увидев его, - побледневший, с
желтыми разводами под глазами, но обрадованный и больше обычного шустрый.
Их выпустили на улицу. Едва они вышли за ворота, как Павлик налетел
откуда-то на Витю, подцепил его, и они замаршировали в ногу, бойко
шушукаясь. Меркурий Авдеевич освобожденно выступал позади. Припрыжечка его
помолодела, он распушил пальцами бороду и вскидывал костылек франтовато
легко. Ведь мало того что гроза миновала, он сам принял на себя и выдержал
удар, подобно громоотводу, и если мальчик был спасен, то Меркурий Авдеевич
вправе был назвать себя спасителем.
Лиза встретила их, услышав высокий голос сына, и, почти скатившись по
лесенке, как - от избытка счастья - скатывалась по перильцам когда-то
девочкой, она обняла Витю и сказала несколько раз подряд - самозабвенно и