"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

- Чую! Чую настоящего земляка! И отлично понимаю! - опять воскликнул
Дорогомилов, и все сразу задвигались в неодолимой потребности скорее все
устроить.
Но Егор Павлович дирижерским мановением остановил беспокойство, плавно
приблизился к Аночке, взял ее за руку, которой она не хотела давать, и
потянул на середину комнаты.
- Прежде чем выпить за повстречанье, - сказал он торжественно, - нам
предстоит решить еще один, не терпящий отлагательства, технический вопрос.
Фатальный случай сковал это молодое существо...
- Егор Павлович, ну, право же, не надо! - противилась Аночка. Пунцовая
краска занялась у нее на всем лице, и она как-то неловко пятилась,
продолжая вырывать свою руку. - Я чувствую себя совсем хорошо!
- А вы не стесняйтесь, - приободрила ее Анастасия Германовна и с
женской догадливостью спросила: - У вас каблук оторвался. Правда?
- Бедняжка просто стоит на гвозде! - возбужденно подхватил Егор
Павлович. - Каюсь, вина моя. Мы шли через трамвайную линию, Аночка угодила
каблуком в рельс, - кнак! - и понимаете? Я бросился на выручку, нашел
какой-то там булыжник, стал приколачивать, и знаете - вот эдакий гвоздище,
из-под стельки, - ужас! И ничего я не мог поделать! Как мы дошли? - понять
невозможно...
- Как вы дошли! - лукаво переговорил Пастухов.
- Как дошли! - не сообразил сразу Егор Павлович, но приостановился: -
А что?
- Ничего. Ты ведь про бедняжку Аночку? Или, может, у тебя тоже гвоздь
в башмаке?
- Ну, конечно, про Аночку. Но ведь... сердце-то не железное?
- Не железное, - быстро согласился Пастухов.
- А вы разуйтесь, - сказала Анастасия Германовна так ласково и
проникновенно, будто давала совет по крайне секретному делу.
Егор Павлович пододвинул Аночке стул. Она села. Он с ловкостью стал на
одно колено, чтобы помочь ей снять туфлю. Но она тотчас вскочила, отбежала,
прихрамывая, назад к этажерке, стряхнула прочь туфлю и по-журавлиному
подобрала разутую ногу. Смущения ее как не бывало, - она баловливо
посматривала на всех, следя за преувеличенным переполохом, поднятым Егором
Павловичем.
Дорогомилов готовно отыскивал в своем фантастическом хозяйстве нужные
орудия, со звоном, дзиньканьем, стуком перерывал ящики письменного стола,
вздымая пыль столетий, чихал, фыркал, ворчал на своих мальчишек, которые
были вечным испытанием его любви к порядку. Нашлось кое-что очень полезное:
маленькие слесарные тиски, никелированная наковальня, щипцы для сахара. Но,
как на грех, запропастился молоток.
Хитро, насмешливо водил взглядом Александр Владимирович за суетившимся
Цветухиным. Егор Павлович, перебегая с места на место, то прижимал к себе
Аночкину туфлю, то заглядывал в нее и трогал гвоздь пальцем с видом полного
отчаяния. Разгадка как будто уже была нащупана Пастуховым, и он забавлялся
потешной сценой. Когда молоток отыскали и Цветухин с азартом выхватил его
из рук Арсения Романовича, Пастухов сказал:
- Простите, милая мадемуазель. Кого из трех рыцарей вы хотели бы иметь
своим бышмачником?
Стоя по-прежнему на одной ноге так, что согнутая коленка другой, в