"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

Он со вкусом потер руки, точно хотел сказать, что, мол, вот я сейчас
возьму тебя в работу!
- Это ты, говорят, здесь воюешь, - усмехнулся Пастухов. - Взорвать
театр собрался?
- Мы - что! Перелицовываем, что можем, как костюмеры. Из рогожки парчу
делаем. А ты залетел в самое поднебесье. Не достанешь. Революцию делал. От
царской охранки пострадал!
Цветухин шельмовски сощурил один глаз, но не настолько, чтобы это
можно было счесть за подмигиванье.
- Я-то при чем? - сказал Пастухов, и усмешка его сделалась
неподвижной. - Это все ваш Мерцалов.
- Да уж там наш или не наш! Мерцалов или не Мерцалов! Только теперь
весь город знает про р-революционные заслуги Александра Пастухова.
- Разве это плохо? - спросила Анастасия Германовна в обворожительном
испуге.
- Помилуйте! Помилуйте! - вскрикнул Цветухин и потом сразу опустился
до шепота, прикрывая рот указательным пальцем: - Оч-чень, оч-чень хорошо!
Замечательно! И, между нами, в высшей степени своевременно!
Он громко засмеялся и опять сощурил глаз.
- У тебя тик? - полюбопытствовал Пастухов.
Ощупывая свое лицо, Цветухин быстро перешел на крайнюю озабоченность.
- Тик? Почему тик? Ты что-нибудь заметил? Ты меня убиваешь. Аночка! У
меня тик, а?
- У тебя глаз дергается, - сказал Пастухов.
- Ах, глаз! - снова засмеялся Цветухин. - Так это он ослеплен видом
испытанного в боях революционера!
- Ладно, ладно! Вместе ведь прошли наш доблестный путь благородный...
- Ты уверен? - тихо и серьезно сказал Цветухин.
- Не столько уверен, сколько помню, как ты трясся при мысли о
жандармах.
Взгляд Цветухина сделался странно отвлеченным.
- Это хорошо, что ты не совсем уверен, - проговорил он вскользь и,
выдержав паузу, спросил еще серьезнее: - Ты не допускаешь, что с моей
стороны это могла быть конспирация?
- То есть ты трясся... для конспирации?
- Вот именно. Для конспирации.
- От кого?
- От тебя.
Они посмотрели друг на друга в молчании, Цветухин -
затаенно-многозначительным взором, его приятель - часто и мелко моргая
легкими веками.
Вдруг Егор Павлович захохотал, навалился на Пастухова, туго обхватил
его плотный стан и, хлопая ладонями по спине, как делают, разогреваясь на
морозе, стал выкрикивать сквозь хохот:
- Поверил! Поверил! Поверил!
Все развеселились, и Пастухов, высвобождая себя из объятий,
подобревшим тоном пропел:
- Ну-ну, ступай к черту, комедиант несчастный...
- Погоди, мы еще вернемся к твоей биографии. А сейчас - два вопроса.
Во-первых: употребляешь?