"Елена Федина. Наследник " - читать интересную книгу автора

вышитую жемчугом шапочку, глаза закрыты навсегда. Когда я беседовал с ней, я
стеснялся смотреть на нее, и больше смотрел в пол, чем на ее лицо. Теперь я
мог разглядеть его внимательно и запомнить на всю оставшуюся жизнь. "Ты не
успела, мама! Как жаль, что ты не успела даже сказать мне, чего ты
опасаешься!"
Странная игра светотени заставила меня поднять голову. Испытав
внезапный приступ леденящего ужаса, я выпрямился.
На меня смотрели глаза, полные невыразимой пустоты. Да, сначала я
увидел только глаза, а потом уже всю женщину, стоящую в изголовье. Я потерял
дар речи, а может, и чувство времени.
Никогда не думал, что красота может быть столь отвратительна. Не помню,
какое на ней было платье, и было ли вообще, ничего не помню, кроме ее
удлиненного лица с впалыми щеками, с большим выразительным ртом, с глазами
огромными и жуткими, почти лишенными какого-либо цвета.
Я понял, что ненавижу ее, раньше, чем пришел в себя.
- Кто вы? - сам собой пролепетал мой язык.
Женщина молчала долго, потом ответила низким голосом, почти не открывая
рта.
- Твоя ненависть ко мне так сильна, что я пришла.
- За мной? - спросил я, покрываясь липким потом.
- Нет, - сказала она бесстрастно, - все боятся меня, и только ты
ненавидишь. Твоя ненависть мешает мне.
- Я тебя еще и презираю, - сказал я, приходя в себя, - ты стервятница,
ты предательница, ты воровка! Ты берешь то, что тебе не положено!
- Не тебе судить, что мне положено, Кристиан.
- Возможно. Но мне тебя ненавидеть.
- Если ты уцелел в Араклее, это не значит, что ты бессмертен. Твоя
ненависть бессмысленна. Я все равно приду за тобой.
Я поискал глазами что-нибудь тяжелое, чтобы запустить в это
бесстрастное привидение с жуткими глазами. Кроме костей на соседнем столе,
ничего подходящего не оказалось.
Я швырнул в нее плечевой костью, она прошла насквозь и ударилась об
стенку.
- Чем больше ты будешь мне мешать, тем быстрее я за тобой приду, -
заявила эта бестия и начала таять прямо на глазах.
Через минуту мне уже казалось, что у меня просто бред. Я был один,
графиня лежала с откинутым покрывалом и прекрасно-бледным ликом, плечевая
кость валялась у стены. Я подобрал ее и положил на место, извиняясь в душе
перед неизвестными останками. Потом снова наклонился над Гринцинией и всем
назло поцеловал ее.
Губы у нее были совершенно холодные и неподвижные. Я не мог согреть их
своим теплом, мне самому было зябко. Не знаю, зачем мне это было нужно.
Наверно, я надеялся как мальчишка, что она оживет после моего поцелуя
подобно спящей красавице.
- Ты ее любовник?
На этот раз голос был мужской и вполне реальный. Это мог быть только
сторож, поэтому я не испугался как в прошлый раз.
- Не склеп, а проходной двор, - подумал я оборачиваясь.
Человек, который окликнул меня, на сторожа походил мало, он был не
молод, но по-воински подтянут, распахнутый лисий полушубок открывал взору