"Е.А.Федосов. Полвека в авиации (Записки академика) " - читать интересную книгу автора

годы возглавлял кафедру радиолокации, где сложилась своя хорошая научная
школа. Вообще-то в этой области Россия не стояла в числе лидеров. Наиболее
крупные разработки в 40-х годах XX века в области радиолокации были сделаны
в Англии и Америке. В их числе - знаменитый радиолокатор SCR-584 для
управления стрельбой зенитных пушек, который хорошо себя показал во время
Второй мировой войны. Он и стал как бы образцом для первых наших разработок
в области радиолокации и систем управления зенитным огнем.
Так почему же именно МВТУ вдруг стал готовить специалистов по
радиолокации? Да потому, что антенны - это чисто механические устройства.
Причем, как ни странно, до сих пор нет четкой аналитической теории их
расчета. Дело в том, что электродинамика антенн описывается уравнениями в
частных производных; это сложнейшие уравнения, для которых так и не найдено
прямых аналитических решений. Сейчас их пытаются решать с помощью
суперкомпьютеров, а тогда... Когда нам прочли курс электродинамики, мы,
конечно, знали аналитические зависимости общего порядка, которые
сформулировал еще Максвелл в XIX веке, переведенные позже на язык векторного
исчисления и т. д., но конечных инженерных решений они не имели. А ведь
антенну надо конструировать не только по законам электродинамики, но и
механики, учитывая нагрузки, вращающие моменты и т. д. Поэтому основные
разработчики антенн в российских КБ - это выпускники МВТУ, где смогли
объединить, казалось бы, совершенно разные области физики и механики.
Лекции по радиолокации нам читал профессор А. А. Расплетин. Практику мы
проходили в НИИ-20 (теперешний "Антей" в Кунцево) и на полигоне в
Долгопрудном, где стоял американский SCR-584 и наш первый локатор "Мост". Он
имел не параболическую антенну, а похожую на нынешние телевизионные, что
устанавливаются на


14

крышах домов. Мы работали операторами радиолокационных станций...
Обучение в МВТУ мне очень нравилось, хотя на первых двух курсах было
скучновато - черчение, сопромат и ряд других дисциплин особого энтузиазма не
вызывали. Нам давали рассчитывать какие-то заумные фермы, балки, а при
малейшей ошибке - сразу "неуд.". Поэтому сдать экзамен по сопромату с
первого раза почти никому не удавалось, основная масса студентов делала
два-три захода, но были "корифеи", которые брали барьер с пятой или шестой
попытки. Я относился ко второй категории. Сопромат у нас вел профессор
Всеволод Иванович Феодосьев, который стал потом членом-корреспондентом
Академии наук СССР. Блестящий ученый, он отлично разбирался в нелинейных
задачах упругости, расчетах мембран, оболочек и других сложных в
математическом плане объектов. Так вот, мы с Феодосьевым оказались
выпускниками одной и той же школы, только он заканчивал ее лет на десять
раньше, причем отец его преподавал у нас литературу. Поэтому мне приходилось
много слышать о нем, в том числе и от учительницы математики. Она говорила:
- Вот у тебя, Федосов, фамилия созвучна с Феодосьевым. Но он перерешал
все задачи, которые я накопила еще со времен преподавания в гимназии, а ты
на это не способен...
Поэтому со школьных лет я питал к нему сложную гамму чувств: вот есть
"отличник" Феодосьев и есть "нерадивый" Федосов. Когда же я стал студентом,