"В объятиях графа" - читать интересную книгу автора (Хойт Элизабет)

Глава 12

– О господи! – воскликнула Анна на следующий день. – Что вы сделали со своим лицом?

Она заметила синяки. Эдвард остановился и сердито посмотрел на нее. Она не видела его пять дней, и первые слова из ее уст прозвучали как обвинение. Он попытался представить, чтобы любой из его бывших секретарей-мужчин осмелился отпускать комментарии по поводу его внешности. Невообразимо. Фактически он не мог вспомнить кого-либо, за исключением своей теперешней секретарши, кто делал бы ему такие дерзкие замечания. Странно, он находил ее дерзость располагающей.

Но он не собирался показывать этого. Эдвард поднял бровь и попытался поставить секретаршу на место:

– Я ничего не сделал со своим лицом, спасибо, миссис Рен.

Это не произвело видимого эффекта.

– Вы не можете называть «ничем» этот подбитый глаз и синяки на вашей челюсти. – Анна посмотрела неодобрительно. – Вы уже наложили какую-нибудь мазь на них?

Она сидела на своем обычном месте за маленьким столом розового дерева в его библиотеке, позолоченная утренним светом из окна, и выглядела спокойной, словно и не вставала со стула за все время его отсутствия. Это была странно утешительная мысль. Эдвард заметил маленькую кляксу у нее на подбородке.

И что-то изменилось в ее внешности.

– Я не применял никакую мазь, миссис Рен, потому что в этом нет нужды. – Он попытался пройти оставшийся фут до своего стола не хромая.

Естественно, она заметила и это тоже:

– А ваша нога! Почему вы хромаете, милорд?

– Я не хромаю.

Она подняла брови так высоко, что они чуть не исчезли в линии ее волос.

Эдвард вперил в нее пристальный взгляд, стремясь придать вес своей лжи. Он пытался придумать объяснение ушибам, которое бы не заставило его выглядеть полным идиотом. Он, конечно же, не мог сказать своей маленькой секретарше, что подрался в борделе.

Что же с ее внешностью?

– С вами произошел несчастный случай? – спросила она, прежде чем он смог придумать подходящее объяснение.

Он ухватился за предположение:

– Да, несчастный случай. – Что-то с ее волосами… Новая прическа, возможно?

Его передышка оказалась короткой.

– Вы упали со своей лошади?

– Нет! – Эдвард постарался понизить голос, и его посетило неожиданное вдохновение. Он видел ее волосы. – Нет, я не упал с лошади. Где ваш чепец?

В качестве отвлечения внимания этот маневр полностью провалился.

– Я решила больше его не носить, – сказала она чопорно. – Если вы не упали с лошади, тогда что же с вами случилось?

Эта женщина имела бы выдающиеся успехи в проведении допросов.

– Я… – Впервые в жизни он не мог придумать подходящую историю.

Анна выглядела обеспокоенной.

– Ваша карета, надеюсь, не перевернулась, не так ли?

– Нет…

– Вас сбила почтовая карета в Лондоне? Я слышала, что на улицах ужасное столпотворение.

– Нет, карета меня тоже не сбивала. – Он попытался изобразить очаровательную улыбку. – Вы нравитесь мне без чепца. Ваши локоны сверкают, как поле маргариток.

– Я не знала, что маргаритки бывают коричневые. Вы уверены, что не падали с лошади?

Эдвард заскрежетал зубами и помолился о терпении.

– Я не падал своей лошади. Я никогда не…

Она подняла одну бровь.

– Едва ли когда был выброшен из седла.

Быстрое выражение озарения осветило ее черты.

– Это нормально, знаете ли, – сказала она невыносимым понимающим голосом. – Даже лучшие наездники падают иногда со своих скакунов. Здесь нечего стыдиться.

Эдвард поднялся из-за стола, хромая, подошел к ее столу и положил на него обе руки ладонями вниз. Он наклонялся до того момента, пока его глаза не оказались лишь в нескольких дюймах от ее карих глаз.

– Я не стыжусь, – сказал он очень медленно. – Я не упал с лошади. И не был выброшен лошадью из седла. Я хочу закончить этот разговор. Это понятно вам, миссис Рен?

Анна видимо сглотнула, привлекая его внимание к своему горлу.

– Да. Да, это вполне понятно мне, лорд Свартингэм.

– Хорошо. – Его взгляд поднялся к ее губам, влажным в том месте, где она облизнула их в своей нервозности. – Я думал о вас, когда был в отъезде. Вы думали обо мне? Вы скучали по мне?

– Я… – Шепотом начала она.

Хоппл влетел в комнату:

– С возвращением, милорд. Я надеюсь, ваше пребывание в нашей замечательной столице было приятным?

Управляющий остановился, когда заметил положение Эдварда над Анной. Эдвард медленно выпрямился, не сводя с Анны глаз:

– Мое пребывание было достаточно приятным, Хоппл, хотя я обнаружил, что скучал по прелестям сельской местности.

Анна выглядела расстроенной. Эдвард улыбнулся.

Мистер Хоппл вздрогнул:

– Лорд Свартингэм! Что случилось с…

Анна перебила его:

– Мистер Хоппл, у вас есть время показать графу новую канаву?

– Канаву? Но… – Хоппл перевел взгляд с Эдварда на Анну.

Анна резко дернула бровями, как будто муха села ей на лоб:

– Новая канава для осушения поля мистера Грандела. Вы упоминали об этом на днях.

– Э… О да, траншея фермера Грандела, – сказал Хоппл. – Если вы пойдете со мной, милорд, я думаю, вам будет интересно проинспектировать ее.

Глаза Эдварда вернулись обратно к Анне:

– Встретимся с вами через полчаса, Хоппл. Сначала мне нужно кое-что обсудить с секретарем.

– О да. Да. Э… очень хорошо, милорд. – Хоппл удалился в некотором недоумении.

– Что вы хотели обсудить со мной, милорд? – спросила она.

Эдвард откашлялся.

– На самом деле я хочу кое-что показать вам. Не могли бы вы пройти со мной?

Анна казалась озадаченной, но встала и взяла его под руку. Он вывел ее в коридор, повернув к задней двери вместо парадной. Когда они вошли в кухню, кухарка чуть не уронила утреннюю чашку чаю. Три горничные собрались за столом, где сидела кухарка, как прислужники вокруг своего священника.

Эдвард сделал им знак рукой, чтобы они снова сели. Несомненно, он прервал утренние сплетни. Без объяснений он прошел через кухню и вышел в заднюю дверь. Они пересекли широкий конюшенный двор, каблуки его сапог скрежетали по булыжникам. Утреннее солнце ярко светило, и конюшни отбрасывали длинную тень. Анна оглянулась, сбитая с толку.

У Эдварда неожиданно возникло ужасное чувство неуверенности. Это был необычный подарок. Может быть, он ей не понравится или, хуже, она оскорбится.

– Это для вас. – Он сделал резкий жест в сторону грязного куска мешковины.

Анна перевела взгляд с него на мешковину:

– Что?…

Эдвард шагнул вперед и отбросил угол свертка. Под ним лежало нечто, похожее на связку сухих покрытых шипами палочек.

Анна завизжала.

– Этот звук можно считать знаком одобрения у женщины или как? – Эдвард неуверенно нахмурился.

Анна всплеснула руками; затем улыбнулась и подняла на него глаза, и он почувствовал что-то теплое у себя в груди.

– Розы! – воскликнула она.

Она опустилась на колени, чтобы рассмотреть один из находящихся в состоянии покоя розовых кустов. Он осторожно завернул их во влажную мешковину, чтобы предохранить корни от высыхания перед отъездом из Лондона. Каждый куст имел только несколько покрытых шипами веточек, но корни были длинными и здоровыми.

– Осторожно, они острые, – пробормотал Эдвард ее склоненной вниз голове.

Анна внимательно считала.

– Здесь две дюжины. Вы хотите посадить их все в вашем саду?

Эдвард нахмурил брови:

– Они для вас. Для вашего дома.

Анна открыла рот и на мгновение, казалось, лишилась дара речи.

– Но… даже если бы я могла принять их все, они, должно быть, очень дорого стоят.

Наверное, она отказывается от его подарка.

– Почему вы не можете принять их?

– Ну, во-первых, я не смогу разместить их все в моем маленьком саду.

– Сколько вы сможете разместить?

– О, я думаю, три или четыре, – сказала Анна.

– Выберите четыре, которые вам нравятся, и я отправлю остальные обратно. – Эдвард почувствовал облегчение. По крайней мере, она не отказывалась от роз. – Или сожгу их, – добавил он в раздумье.

– Сжечь? – Голос Анны прозвучал испуганно. – Но вы же не можете просто взять и сжечь их. Разве вы не хотите посадить их у себя в саду?

Он нетерпеливо покачал головой:

– Я не знаю, как их сажать.

– Я знаю, я посажу их для вас в благодарность за те, другие. – Анна улыбнулась, подняв на него взгляд, и выглядела при этом несколько смущенно. – Спасибо вам за розы, лорд Свартингэм.

Эдвард откашлялся.

– Не за что, миссис Рен. – У него возник странный порыв пошаркать ногами, как маленький мальчик. – Полагаю, теперь мне нужно увидеть Хоппла.

Она просто посмотрела на него.

– Да… А, да. – Боже правый, он заикался, как слабоумный. – Я тогда пойду и поищу его. – Пробормотав прощание, он пошел размашистой походкой на поиски управляющего.

Кто знал, что дарить подарки секретарям настолько трудно?

Анна рассеянно смотрела, как лорд Свартингэм уходил прочь, ее рука была сжата в кулак в грязном мешке. Она знала, как этот человек чувствовал себя с ней в темноте. Она знала, как двигалось его тело, когда он занимался любовью. Она знала, какие низкие, хриплые звуки он исторгал из глубины своего горла, когда достигал оргазма. Она знала самые интимные вещи, которые только можно знать о человеке, но она не знала, как согласовать это знание с его образом в свете дня. Поддержать баланс между мужчиной, который так потрясающе занимался любовью, и мужчиной, который привез ей розовые кусты из Лондона.

Анна покачала головой. Возможно, это слишком трудный вопрос. Возможно, ей никогда не понять разницы между страстью мужчины ночью и сдержанностью, которую он демонстрировал днем.

Она не представляла, каково будет снова увидеть его после двух незабываемых ночей, проведенных в его объятиях. Теперь она знала. Она чувствовала грусть, потеряв то, что никогда в действительности ей не принадлежало. Она поехала с намерением заняться с ним любовью, насладиться физическим актом, как это делают мужчины: без эмоций. Но, как оказалось, она не обладала стойкостью и отстраненностью мужчины. Она была женщиной, и куда шло ее тело, туда волей-неволей следовали эмоции. Секс каким-то образом привязал ее к нему, не важно, знал он об этом или нет.

А он теперь никогда этого не узнает. То, что произошло между ними в комнате «Грота Афродиты», должно остаться ее личным секретом.

Она уставилась невидящим взглядом на саженцы роз. Возможно, розы означали, что все еще можно исправить. Анна коснулась колючей веточки розы. Должно же это что-то значить? Джентльмен обычно не дарит такие хорошие подарки – такие совершенные подарки – своему секретарю, не так ли?

Шип уколол подушечку ее пальца. Рассеянно она высосала кровь из раны. Может быть, у нее все еще есть надежда. До тех пор, пока он не раскроет ее обмана.

Позднее в то утро Эдвард стоял по икры в грязной воде, рассматривая новую дренажную канаву. Жаворонок пел у края поля мистера Грандела. Возможно, поэтому он находился в экстазе. Рядом двое одетых в рабочие халаты трудяг с фермы Грандела выгребали лопатами навоз, расчищая канаву.

Хоппл, также стоящий в грязной воде, выглядел особенно расстроенным – возможно, частично из-за того, что он поскользнулся и уже один раз упал в грязную воду. Его камзол, когда-то цвета яичного желтка, с зеленым кантом, теперь весь был в потеках грязи. Вода из канавы хлынула стремительным потоком в находящийся рядом ручей, в то время как управляющий объяснял инженерию проекта.

Эдвард наблюдал за рабочими, кивал на жалобы Хоппла и думал о реакции Анны на подарок. Когда Анна заговорила, он не сводил глаз с ее удивительного рта. Как такой рот мог оказаться у простой маленькой женщины, представлялось ему огромной загадкой – из тех, что, похоже, могли занимать его в течение многих часов. Этот рот мог довести до греха архиепископа Кентерберийского.

– Вы так не думаете, милорд? – спросил Хоппл.

– О, совершенно определенно. Совершенно определенно.

Управляющий странно посмотрел на него. Эдвард вздохнул:

– Просто продолжайте.

Джок выскочил перед ними с репьями в шерсти и маленьким незадачливым грызуном в зубах. Прыгнув в канаву, он приземлился с брызгами грязной воды, завершая уничтожение камзола Хоппла. В ожидании похвалы пес продемонстрировал свою находку Эдварду. Сразу же стало очевидно, что это сокровище оставило бренную жизнь уже некоторое время назад.

Хоппл торопливо отступил, размахивая у лица носовым платком и раздраженно бормоча:

– Боже всемогущий, когда эта собака отсутствовала в течение нескольких дней, я начал надеяться, что мы благополучно избавились от нее.

Эдвард рассеянно потрепал Джока, который все еще держал в пасти благоухающий подарок. Хоппл сглотнул и продолжил свое объяснение замечательной канавы с носовым платком, прижатым к носу и рту.

Конечно, узнав Анну, Эдвард уже не считал ее простой. Он даже не находил слов, чтобы объяснить, как сильно он недооценил ее, когда они встретились впервые. Как случилось, что вначале он счел ее довольно обыкновенной? За исключением ее рта, конечно. Он всегда осознавал, какой у нее рот.

Эдвард вздохнул и пнул ногой какой-то мусор под водой, подняв брызги воды. Она была леди. В этом он никогда не сомневался, даже если не осознавал ее привлекательности вначале. Как джентльмен, он не должен думать об Анне таким образом. Для этого существуют проститутки, в конце концов. А леди просто нельзя даже представить стоящими на коленях перед мужчиной и медленно склоняющими свои красивые сладострастные рты вниз к…

Эдвард неловко переступил с ноги на ногу и нахмурился. Теперь, когда он официально помолвлен с мисс Джерард, он должен перестать думать о губах Анны или другой ее части в этом контексте. Он должен выбросить Анну – миссис Рен – из своей головы, чтобы у него получился удачный второй брак.

От этого зависела его будущая семья.

«Розы такие странные растения: твердые и покрытые шипами на поверхности и тем не менее такие хрупкие внутри», – раздумывала Анна в тот вечер.

Розы – одни из цветов, которые труднее всего выращивать, они нуждаются в гораздо большем уходе и заботе, чем любое другое растение; однако, укоренившись, они будут расти в течение многих лет, даже если их забросить.

Сад позади ее дома составлял всего лишь примерно двадцать футов на тридцать, но все же на задворках нашлось место для маленького сарая. Она воспользовалась свечкой, чтобы осветить себе путь в сгущающихся сумерках; осмотрев сарай, она нашла старый умывальный таз и пару оловянных ведер. Теперь она осторожно положила розы в контейнеры и залила их очень холодной водой из небольшого садового колодца.

Анна отступила назад и критически оглядела свою работу. Ей показалось, что лорд Свартингэм избегал ее после того, как подарил ей розы. Он не появился на обед и только однажды остановился у библиотеки во второй половине дня. Но, надо думать, у него накопилось много дел за те пять дней, что он отсутствовал, а он очень занятой мужчина. Она натянула грязную мешковину поверх таза и ведер и поставила контейнеры в тени дома, чтобы розы не сгорели завтра на солнце. Пройдет день или два, прежде чем она сможет посадить их, но вода сохранит их живыми. Она кивнула и пошла в дом, чтобы умыться перед ужином.

В семье Рен ужинали в тот вечер жареным картофелем и окороком. Трапеза почти закончилась, когда матушка Рен уронила вилку и воскликнула:

– О, я забыла рассказать тебе, дорогая. Когда тебя не было, мы получили приглашение от миссис Клиавотер на ее весенний званый вечер послезавтра.

Анна помедлила с чашкой чаю на полпути к губам.

– В самом деле? Нас никогда раньше не приглашали.

– Она знает, что вы друзья с лордом Свартингэмом. – Матушка Рен самодовольно улыбнулась. – Для нее будет удачей, если он придет.

– Я не могу оказать влияние на то, захочет граф посетить это мероприятие или нет. Ты знаешь об этом, матушка.

– Ты и правда так думаешь? – Матушка Рен склонила голову набок. – Лорд Свартингэм не сделал попытки присоединиться к нашим светским развлечениям. Он не принимает приглашений ни на чай, ни на ужин и не утруждает себя посещением церкви по воскресеньям.

– Я полагаю, он действительно держится особняком, – признала Анна.

– Некоторые говорят, что он слишком горд, чтобы участвовать в здешних деревенских развлечениях.

– Это правда.

– О, я знаю, что он довольно мил. – Матушка Рен налила себе вторую чашку чаю. – Почему же он тогда завтракал в этом самом доме с нами и был к тому же очень любезен? Но он не изменил своим правилам, чтобы расположить к себе многих других в деревне. Это не добавляет ничего хорошего его репутации.

Анна нахмурилась, глядя в свою тарелку с картофелем:

– Я не думала, что так много людей видят его в таком свете. Арендаторы на графских землях обожают его.

Матушка Рен кивнула:

– Арендаторы – вполне возможно. Но он также должен быть обходителен и с теми, кто занимает более высокое положение в обществе.

– Я постараюсь убедить его прийти на вечер. – Анна распрямила плечи. – Но это не так-то легко. Как ты говоришь, он не очень интересуется светскими мероприятиями.

Матушка Рен улыбнулась:

– А мы тем временем должны обсудить, что наденем на вечер.

– Я даже не подумала об этом. – Анна нахмурилась. – У меня только и есть что мое зеленое шелковое платье. И у нас просто недостаточно времени, чтобы сшить платья из материала, который я привезла из Лондона.

– Вот досада, – согласилась матушка Рен. – Но зеленое платье очень идет тебе, моя дорогая. Восхитительный цвет придает розовый оттенок щекам и так хорошо подчеркивает волосы. Хотя я полагаю, что вырез у платья печально устарел.

– Может быть, мы могли бы использовать украшения, которые миссис Рен купила в Лондоне, – робко сказала Фэнни. Она топталась рядом на протяжении всего разговора.

– Какая замечательная идея. – Матушка Рен просияла, заставив девушку покраснеть. – Пожалуй, лучше нам начать сегодня вечером.

– Да, в самом деле, но есть нечто, что я хочу выяснить, прежде чем мы начнем заниматься платьями.

Анна отодвинула стул и подошла к старому кухонному буфету. Она встала на колени, открыла нижний ящик и заглянула в него.

– Что ты ищешь, Анна? – спросила матушка Рен у нее из-за спины.

Анна отодвинулась от ящика и чихнула, прежде чем триумфально поднять пыльную маленькую банку.

– Мазь моей матери от синяков и ссадин.

Матушка Рен с сомнением посмотрела на баночку:

– Твоя мать была замечательной травницей, моя дорогая, и в прошлом мне много раз помогала ее мазь, но все-таки у нее неудачный запах. Ты уверена, что она тебе нужна?

Анна поднялась, проворно стряхивая пыль со своих юбок:

– О, это не для меня. Это для графа. С ним произошел несчастный случай из-за лошади.

– Несчастный случай из-за лошади? – Ее свекровь моргнула. – Он упал с нее?

– О нет. Лорд Свартингэм слишком хороший наездник, чтобы упасть с лошади, – сказала Анна. – Я не уверена, что точно произошло. По-моему, он не склонен это обсуждать. Но у него ужасные синяки на лице.

– На лице… – Матушка Рен задумчиво умолкла.

– Да, один его глаз выглядит довольно подбитым, а челюсть черно-синего цвета.

– Так ты намереваешься наложить эту мазь ему на лицо? – Матушка Рен прикрыла нос, будто из сочувствия.

Анна не обратила внимания на ее театральный жест.

– Это поможет ему поправиться быстрее.

– Я уверена, ты лучше знаешь, – ответила матушка Рен, но голос ее звучал не слишком убежденно.

На следующее утро Анна настигла свою жертву, усердно скрипящую сапогами на конюшенном дворе. Лорд Свартингэм расхаживал взад-вперед, отдавая указания мистеру Хопплу, который аккуратно и, похоже, тщетно записывал в маленькую книжечку. Джок лежал рядом, но, увидев Анну, поднялся, чтобы поприветствовать ее. Граф заметил это и заулыбался.

Мистер Хоппл поднял взгляд, когда указания прервались.

– Доброе утро, миссис Рен. – Он перевел взгляд снова на лорда Свартингэма: – Мне начинать выполнять это, милорд?

– Да-да, – нетерпеливо ответил граф.

Управляющий поспешил прочь с явным облегчением.

Граф направился к ней.

– Вам что-нибудь нужно? – Он продолжал идти, пока не оказался слишком близко к ней.

Она увидела тонкие пряди серебра в его волосах.

– Да, – сказала она оживленно. – Мне нужно, чтобы вы стояли спокойно.

Его красивые черные глаза расширились.

– Что?

– У меня есть мазь для вашего лица. – Она достала маленькую баночку из своей корзинки и держала ее в руках.

Он с сомнением посмотрел на нее.

– Это собственный рецепт моей покойной матери. Она клялась в его лечебных свойствах.

Анна сняла крышку, и граф резко отдернул голову назад от острого запаха, который исходил из баночки. Джок попытался опустить туда свой нос.

Лорд Свартингэм оттянул пса за загривок.

– Боже правый. Это пахнет как лошадиный… – Он заметил ее сощуренный глаз. – Навоз, – закончил он, запинаясь.

– Ну, это подходит к конюшням, вам не кажется? – ответила она колко.

Граф выглядел обеспокоенным.

– Это в действительности не содержит лошадиного…

– О нет. – Анна была шокирована. – Эта мазь состоит из овечьего жира и трав, а также некоторых других ингредиентов. Я точно не знаю, каких именно. Мне нужно будет посмотреть в рецепте моей матери, чтобы сказать вам. Но там определенно нет лошадиного… э… ничего неприятного. Теперь стойте спокойно.

Он изогнул бровь при ее интонации, но послушно стоял без движения. Она зачерпнула пальцем жирную каплю, распределила ее на подушечке и начала размазывать по его скуле. Он был очень высоким, и ей пришлось подойти довольно близко для того, чтобы добраться к его лицу. Лорд Свартингэм молчал, глубоко дыша, когда она осторожно размазывала мазь по его подбитому глазу. Она чувствовала, что он наблюдает за ней. Она взяла еще немного и начала нежно втирать в побледневшую челюсть. Мазь, сначала холодная, стала теплой и скользкой, когда его кожа разогрела ее. Анна почувствовала слабое царапанье щетины под пальцами, и ей пришлось бороться с желанием задержаться. Она завершила последний мазок и опустила руку.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

Подвигаясь ближе к нему, чтобы наложить мазь, она на цыпочках переступала у его расставленных ног. Его жар окружал ее тело. Она начала отступать. Но его ладони обхватили ее руки. Пальцы впились в запястья, и он, казалось, пристально смотрел на нее. Анна затаила дыхание. Может быть, он…

Он выпустил ее руки.

– Благодарю вас, миссис Рен. – Он открыл рот, как будто собираясь сказать что-то еще, но передумал. – Мне нужно уделить внимание кое-какой работе. Увидимся с вами позже. – Он коротко кивнул, прежде чем отвернуться.

Джок посмотрел на нее, заскулил, а затем последовал за своим хозяином.

Анна проводила их взглядом, затем вздохнула и задумчиво положила крышку обратно на баночку с мазью.