"Клод Фаррер. Подружки" - читать интересную книгу автора

- Идем, - ответила она.
Для нее это было пробуждением от кошмара. И быстрыми шагами она
направилась к выходу. Он догнал ее только в саду.
- Мы могли бы устроиться и на террасе, - нерешительно сказала она.
- По-моему, гораздо веселее спуститься к скалам, почувствовать брызги
волн.
Он увлек ее за собой. Они с трудом спустились вдоль крутого склона,
скользя почти на четвереньках, хватаясь за мастиковые* кусты, которые при
этом ломались, смогли как следует встать, только дойдя до самого пляжа,
шириной в три шага, а длиной в шесть. Море нежило песчаную полосу тихими
поцелуями; отсюда была видна вся его чудная лиловая равнина, испещренная
серебряными лунными пятнами; с обеих сторон ее замыкали крутые утесы; их
основания, омываемые фосфоресцирующей водой, казалось, горели тусклым огнем.
______________
* Мастиковое дерево - небольшое дерево, растущее в Средиземноморье и
выделяющее ароматическую смолу.

- Здесь негде сесть, - сказала она.
Она осмотрелась, нет ли где большого камня или кучи щебня. Он показал
ей на сухой песок на склоне с выемкой, как кресло для отдыха:
- Можно лечь...
Она поколебалась, взглянув на свое шелковое платье и потрогав поля
своей шляпы, огромной красивой шляпы, величиной с соборный колокол.
Но Пейрас уже разворачивал свою морскую накидку, шведскую накидку с
широкой пелериной, и расстилал ее на земле. Потом, быстро отстегнув капюшон,
он положил его в верное место - на густой мастиковый куст у самой скалы.
Закончив все приготовления, он помог своей спутнице растянуться на
разостланной им накидке и опустился на колени рядом с ней.
- Хорошо ли вам? - спросил он.
Он нагнулся к ней, ища ответа в ее глазах. Она ответила движением век.
И вправду, ей было очень хорошо, так хорошо, что она не хотела даже
пошевелить губами, чтобы не нарушить ни единым словом ту мирную и глубокую
тишину, которая начала ее обволакивать. Она боялась только одного - что он,
грубый и торопливый, как все мужчины, нарушит этот покой каким-нибудь резким
движением. Еще недавно, среди толпы и давки Казино, ей самой хотелось этих
движений, хотелось их и в закрытом и душном, как альков, экипаже. Но теперь,
здесь, под звездным куполом, перед чистым дыханием моря, которое осушало
слезы, умиротворяло страсти, рассеивало, развивало и уничтожало всякую
чувственность, мысль об этих движениях насилия и сладострастия заранее
ужасала ее. И она боязливо приготовлялась к отпору, со всей слабой силой
женщины, которая не хочет отдаваться, - не хочет, ни за что не хочет, ничего
не хочет.
Но ей пришлось сильно удивиться: и он тоже ничего не хотел - он,
мужчина, грубый и торопливый в своем чувстве, он не хотел взять ее, по
крайней мере здесь, сейчас. И он не искал никакой близости, не пытался
подойти к ней ни смелостью, ни хитростью. Он не пробовал ни обнимать ее за
талию, ни целовать ее надушенный рот. Он не двигался, и его голова не
покидала песчаной подушки, а глаза смотрели на сияние неба и сияние моря. Он
только протянул руку, и его пальцы встретили пальцы Селии. Никакой другой
ласки. И минуты потекли, такие чистые и прозрачные, будто само время