"Джеффери Фарнол. Седина в бороду" - читать интересную книгу автора

теперь я окончательно убедился, что ты - истинное дитя.
Он взял ее прелестную, но сильную руку и, прежде, чем девушка успела
понять для чего, склонился и поцеловал теплую ладонь.
- Что ты делаешь! - в испуге воскликнула Ева. - Мне еще никогда не
целовали руку...
Сэр Мармадьюк поцеловал еще раз.
- Спокойной ночи, - прошептала она, вырываясь. - Прощай, мой друг Джон.
- Спокойной ночи, Ева-Энн!
- Ты ведь придешь как-нибудь еще?
- Непременно! Храни тебя Господь, дитя мое!
- И тебя, Джон!
- Ты будешь молиться за меня, Ева?
- Каждый день! Прощай!
Она легко сбежала к ручью, перешла поток по мостику, обернулась,
взмахнула рукой и исчезла.
Сэр Мармадьюк какое-то время в глубокой задумчивости смотрел на
старинный дом, потом вздохнул и отправился в путь, прихрамывая сильнее, чем
прежде. Он чувствовал, как с каждым шагом возраст все сильнее давит на
плечи, и вскоре ему уже казалось, что он не моложе Мафусаила.

Глава VI,

в которой сэр Мармадьюк завтракает

Сэр Мармадьюк проснулся от истошного петушиного крика под окном. Он
открыл глаза и привстал в своей импровизированной постели, дабы взглянуть на
источник столь оглушительных звуков. В эту минуту птица издала еще более
громкий вопль. Завершив яростную руладу, петух холодно взглянул на
джентльмена сначала одним круглым блестящим глазом, затем другим,
презрительно выгнул шею и надменно удалился.
Утро выдалось чудесное. За стенами сарая, послужившего сэру Мармадьюку
спальней, суетливо кудахтали куры, однако их квохтание перекрывал мелодичный
гам пробудившихся певчих птиц. И эти звуки не могли не радовать душу.
Сэр Мармадьюк еще немного понежился на своем роскошном ложе из свежего
сена, гадая о том, что же принесут ему ближайшие двадцать четыре часа. Потом
он с наслаждением потянулся и, глубоко вдохнув бодрящий утренний воздух,
испытал вдруг удивительную радость просто оттого, что он жив и солнечные
лучи заливают сарай сквозь щели в потолке. Сэр Мармадьюк чуть было опять не
погрузился в сладостный сон, но вдруг его все еще дремлющее сознание
пронзила мысль, мысль весьма настойчивая, и сон как рукой сняло. Все
существо нашего джентльмена охватило страстное, почти маниакальное желание:
перед его мысленным взором возникла ярчайшая картина яичницы с ветчиной и
хлеба с маслом. Аромат воображаемого кофе дурманил голову. Окончательно
проснувшись, сэр Мармадьюк привстал и прислушался к совершенно новому,
острому, а потому весьма удивительному и даже приятному для себя ощущению
голода. Рот нашего героя наполнился слюной. Сэр Мармадьюк натянул сапоги и
чуть не рассмеялся вслух. Радость переполняла его. Он вскочил, напялил
сюртук и шляпу, взял в руки трость и отправился на поиски завтрака.
Утреннее солнце озаряло все вокруг блаженным сиянием, из лесов и рощ, с
каждого дерева и куста, с каждой ветки неслось жизнерадостное птичье пенье,