"Филип Жозе Фармер. Гнев Рыжего Орка ("Многоярусный мир" #6)." - читать интересную книгу автора

Он хочет всякий огонь загасить.
Папа с мамой - ледовые горы,
Идут на меня охладить мой огонь.
Гигантский айсберг Белого дома,
Тролли из ФБР,
Бесы из ЦРУ,
Оборотни-легавые окружают меня.
Морозильник тюрьмы мой огонь заморозит.
Ахав преследует Моби Дика,
[Герой романа Г. Мелвилла "Моби Дик", капитан, преследующий
легендарного белого кита. (Примеч. пер.)]
Белого, как здоровенный член,
Ахав срывает маску с Бога,
Он - снаряд, готовый взорваться,
Но он только свечка по сравнению со мной.
Эру за эрой, век за веком
Старый диспетчер Время при деле,
Экспресс "Солнце" знай себе шпарит
К станции под названием Новая,
Взрывает, сжигает, испепеляет,
Усеет Плутон осколками Марса,
Ледник отдаст мой застывший труп,
Ледник, как и все кругом, загорится,
Застывший труп снова вспыхнет огнем.
Праведный огонь не загасишь.
Гори, гори, гори, гори!

Здесь было сказано все, однако не совсем все.
Вот почему кино, живопись и рок - особенно рок - иногда лучше слов.
Они высказывают то, чего нельзя высказать. Лучше, чем слова.
Улица вокруг Джима на миг заколебалась. Стала мерцающей и зыбкой, как
мираж в пустыне. Потом остыла и сделалась опять незыблемой.
Корнплантер-стрит стала такой же прочной, как пару секунд назад. И такой
же убогой. В семи кварталах от Джима над крышами маячили черные гигантские
трубы и верхние этажи сталепрокатного завода Хелсгетса. Гиганты были
мертвы, ведь из них не валил больше черный вонючий дым. Джим помнил их
живыми, хотя это было давным-давно, точно в прошлом веке.
Дешевая заграничная сталь задушила металлургию района. С той поры -
так казалось Джиму - и начались несчастья его родителей, а стало быть, и
его несчастья. Плавильные печи, извергая на город грязь и отраву,
извергали также и благосостояние. А вместе с чистым воздухом пришли
бедность, отчаяние, ярость и насилие. Хотя горожане могли теперь
рассмотреть дом в двух кварталах от себя, своего будущего они разглядеть
не могли и как будто не очень к этому стремились.
Эта улица и весь город были настоящей "Улицей Отчаяния", о которой
поет Боб Дилан.
Джим вез по растрескавшемуся тротуару свои грязные, потертые ботинки.
Он шел мимо двухэтажных бунгало, построенных сразу после войны. Перед
некоторыми из них были палисадники; заборчики кое-где были выкрашены белой
краской и не так давно подправлены. Внутри загородок были кое-где красивые