"Филип Фармер. Мятеж ("Мир дней" #2). Пер. - З.Гуревич." - читать интересную книгу автора

запрещалось придерживаться какой бы то ни было религии. Правительство,
хоть и не запрещало поклонение любому божеству, отнюдь не приветствовало
подобное, что создавало серьезные трудности в карьере верующих.
Мужчина, на которого наткнулся Дункан, очевидно, был каким-то
работником, возможно, на одной из ферм по соседству, помогал лесничим или
на биологической станции. Скорее всего, он использовал любую возможность,
чтобы, ускользнув от чужих глаз, выполнить обряды своей эклектической
веры.
Спустя некоторое время на смену песенке на латыни пришла мелодия на
иврите. Затем Дункан, которого жажда и голод мучили все сильнее и который
все больше и больше испытывал нетерпение и раздражение, усугубляемое
постоянными укусами злых большущих мух, услышал еще одну, совершенно не
похожую на предыдущие, песенку. Она звучала на языке, напоминавшем иврит,
только звучавшем более гортанно и резко. "Наверно, на арабском", - подумал
Дункан.
- Черт бы побрал всю эту чепуху! - в сердцах воскликнул он. Дункан
встал и вышел из-за дерева. В пении незнакомца наступила непродолжительная
пауза - он с удивлением посмотрел на пришельца, - а затем снова затянул
прерванную мелодию, не сводя глаз с Дункана.
Дункан остановился в нескольких шагах от гиганта и посмотрел на него
сверху вниз, а тот в свою очередь, не прекращая петь, уставился куда-то в
область его пупа. Дункан стоял и рассматривал странного незнакомца,
удивляясь его огромным размерам, складкам жира на животе, поражаясь
густому слою пота, покрывавшему буквально все тело певца, его безволосой
груди, соскам, которые были столь велики, что вполне могли бы сойти за
женский бюст, свисавшему животу, украшенному вставленной в пупок крупной
жемчужиной, невероятно большому пенису, грязным ногам, светло-зеленым
глазам, удивительным для столь смуглого человека, длинному, тонкому носу,
слегка загнутому на конце, волосатым ушам, красноте под копной густых
черных волос, вдруг высветившейся в лучах яркого, вышедшего из облаков
солнца.
Неожиданно мужчина оторвал правую руку от четок, на которых висело
распятие, и жестом показал в сторону тополя, где-то футах в сорока от них.
Чудовищна дикая жизнь Нью-Джерси, подумал Дункан. Он уже подошел к
дереву, а гигант все продолжал напевать, переключившись с арабского на
другой язык, которого Дункан не знал, хотя и подозревал, что это
западно-африканский язык, наверно, суахили. На нем говорит вся
субэкваториальная Африка.


3

Наполовину выступавший из земли корень тополя купался в грязной жиже.
Дункан принялся копать, отбрасывая комья в сторону и разгребая жижу
пальцами. Вскоре показался край большого брезентового мешка. Он приподнял
тяжелый контейнер, открыл откидную крышку, просунул внутрь руку и нащупал
там гладкий холодный сосуд. Это была металлическая походная фляга. Он без
промедления открыл ее. Незнакомец, закончив свои молитвенные причитания,
широким жестом пригласил Дункана стать его гостем. Все было бы прекрасно,
но, открутив пробку, Дункан вместо долгожданной воды почувствовал запах