"Марджори Фаррелл. Игра лорда Эшфорда" - читать интересную книгу автора

подступили слезы, и ей пришлось быстро отвернуться, чтобы избежать еще более
невыносимого унижения.
А Тони предпочел бы сию минуту вновь оказаться в Ньюгейте, и это была
бы еще мягкая кара за его неосмотрительный поступок. За все годы дружбы с
Джоанной он впервые намеренно обидел ее. Он никогда не думал, что она может
так на него обидеться, и уж совсем не предполагал он в себе такую власть и
силу, которые способны причинить ей боль. Перед его взором мелькнул и сразу
же скрылся образ уязвимой, чувствительной, ранимой Джоанны. О существовании
такой Джоанны он и не догадывался.
- Джо, - несмело обратился он к ней, прикасаясь к ее плечу. - Я и сам
не знаю, что говорю. Я совсем другое имел в виду, слышишь? На самом деле я
очень тебе благодарен за все, что ты для меня сделала.
Джоанна поспешно смахнула слезы, глубоко вздохнула и, повернувшись к
нему, произнесла низким, каким-то колючим голосом:
- Знаешь, Тони, не нуждаюсь я в твоей благодарности. Можешь оставить ее
при себе. А я вот хочу... - и тут она - вовремя! - сумела себя одернуть. - Я
хотела помочь тебе, потому что старые друзья всегда должны помогать друг
другу. - Она одернула платье и молниеносно преобразилась: перед Тони стояла
та самая Джоанна, которую он хорошо знал: неунывающая, озорная и себе на
уме. - А теперь мы что? Мы отступаем? Или же мы заставим злые языки
приутихнуть? Ты же показал этим французам, а их прижать не сможешь?
Тони улыбнулся, радуясь прежней Джо.
- Коль вы, миледи, так ставите вопрос, то мне выбирать не приходится.

А в это время Гидеон Нейлор сидел в давно облюбованной им пивной
"Голова Гаррика", поцеживая эль в обществе немногих из своих друзей, которые
были актерами. По природе он был нрава тихого, а их общество нравилось ему,
потому что все они были говоруны и острословы. Во всяком случае после
тяжелого дня Нейлор всегда мог рассчитывать на особое развлечение: не тот
так другой произносил какой-нибудь длиннющий монолог, заучивая роль. Нейлор
изображал собой почтенную публику, а они давно уже не стеснялись своего
единственного зрителя. Иногда актерам удавалось его раззадорить, и он
изображал каких-нибудь персонажей или ситуации, которые встречались по ходу
очередного расследования. Тогда они говорили ему, что его талант пропадает,
и дружно заверяли Нейлора в том, что если он когда-нибудь решит расстаться
со своей детективной конторой, то карьера на подмостках сцены ему
обеспечена.
В этот вечер он был очень задумчив, его мысли витали где-то
далеко-далеко. Лишь очень драматичный третий монолог Гамлета, произнесенный
одним из друзей детектива, Робертом Карти, который задался целью доказать,
что ему, Роберту Карти, по плечу обеспечить превосходство ученого мужа над
отважным, но неотесанным воителем в душе датского принца, ради чего ему
приходилось все сильнее напрягать голосовые связки, - только этот монолог
смог вернуть рассеянного Гидеона к окружающей его действительности.
Прозвучавшая слишком уж громко догадка Гамлета о том, что ходит рядом с
тобою человек, улыбается тебе, а на самом деле это негодяй, который тебя при
случае предаст и уж точно не пожалеет, вдруг запала в душу, войдя в гармонию
с его мыслями, так что Гидеон даже попробовал про себя еще раз повторить эти
шекспировские стихи. Да, для него теперь как-то особенно важно держать в уме
подобные истины, особенно об обманчивости внешнего облика человека. Кто он и