"Марджори Фаррелл. Игра лорда Эшфорда" - читать интересную книгу автора

растратил все силы на борьбу с собой. Утром, обнаружив на правой руке
красные ссадины, он сначала удивился, но потом вспомнил, что, когда
искушение становилось совершенно невыносимым, он впивался в ладонь зубами,
едва не прокусывая кожу до крови.

24

Когда в то утро ему доставили приглашение от Баррандов, он поспешил
отправить свой отказ. Страшно было подумать даже, как он окажется вместе с
ними лицом к лицу. Особенно мучительной была мысль о встрече с Джоанной. Он
питал к ней самую глубокую благодарность, но ему было стыдно, что женщине, с
которой его связывала только дружба, пришлось хлопотать о его освобождении.
И вообще, он уже все для себя решил: лучше ему навсегда проститься со
светским обществом.
Но когда ему принесли записку от Джоанны с угрозой явиться к нему
собственной персоной, если он не соизволит пожаловать к ним на ужин, это
задело его за живое. "Черт ее знает, - думал он, разрывая записку надвое и
швыряя клочки в камин, - возьмет и прибежит сюда, с нее станется". Она и не
то может. Она уже рисковала своей репутацией ради него. Ну чего бы ей, его
подружке по детским проказам, не вырасти тихой, скромной барышней? Нет же!
Ей вздумалось превратиться в настырную, упрямую, твердо стоящую на своем
барыньку - сущая ведьма, прости Господи! Он поторопился отправить ответ,
согласившись прийти только на ужин.
Получив ответ Тони, Джоанна обрадовалась и почувствовала большое
облегчение, а то ее уже начинали мучить сомнения: не слишком ли далеко она
зашла? К этому вечеру она готовилась очень тщательно: долго перебирала
наряды, остановив, наконец, свой выбор на шелковом платье абрикосового
цвета. Это неожиданное щегольство было так непохоже на Джоанну, что ее
горничная не удержалась и пожаловалась экономке:
- Можно подумать, будто что-то необыкновенное стряслось! А всего-то
лорд Эшфорд обещал прийти вечером. Словно моя госпожа не знает его чуть ли
не с пеленок.
Экономка на это ничего не сказала, но про себя подумала: "И могла бы я
поспорить на что угодно, что с тех пор, как она его знает, с тех пор и
влюблена в него".
Поначалу Тони никак не мог решить для себя, хорошо это или плохо, что
застолье семейное. Начали, разумеется, с общих фраз. Мол, какое это счастье,
сэр, что вы на свободе. Но после того, как набор быссмысленных любезностей
был исчерпан, за столом воцарилось неловкое молчание, которое продолжалось
до тех пор, пока Тони сам не прервал его, нарушив негласный запрет на
прикосновение к той теме, которая одна только и волновала собравшихся.
- Да, леди Барранд, то, что у вас на столе, - воистину пища Богов.
Особенно после тюремной пайки.
- Что, Тони, там в самом деле так ужасно? - сочувственно откликнулась
на его похвалу хозяйка и потянулась к страдальцу, чтобы потрепать его по
руке.
- Да нет. Ну, что там... конечно да, - согласился он. - Мне еще
повезло, что я сумел за свои деньги обзавестись отдельной камерой. Только и
остается надеяться, что всего этого я больше никогда не увижу.
- Да тебе это вроде бы не грозит, Тони, - включился в беседу отец