"Дж.Шеридан Лэ Фаню. Кармилла " - читать интересную книгу автора

имеет в виду доктор; теперь, кажется, догадываюсь.


Глава V
УДИВИТЕЛЬНОЕ СХОДСТВО

В тот же вечер из Граца приехала повозка, груженная двумя большими
ящиками; строгий и смуглолицый сын живописца-реставратора привез наши
картины. До Граца было тридцать миль, он у нас считался хоть и маленькой, но
столицей, и если уж оттуда кто приезжал, то все домочадцы толпой собирались
вокруг него - послушать новости.
Словом, в нашем захолустье это был настоящий праздник. Ящики внесли в
нижнюю залу, и слуги повели дорогого гостя ужинать. Потом мы собрались в
зале; он вооружился молотком, стамеской и отверткой и принялся распаковывать
ящики.
Кармилла безучастно глядела, как обновленные картины, большей частью
портреты, одна за другой озарялись свечами. Моя мать была из древнего
венгерского рода, и почти все эти картины, которые мы хотели развесить, как
прежде, достались нам от нее.
Отец читал по списку, а художник извлекал нумерованные картины из
ящика. Не знаю, хороши ли они были, но старинные без сомнения, а некоторые
приковывали взор тем более, что я впервые могла их разглядеть - раньше они
были совсем закопчены и запылены.
- Что-то я не вижу одной картины, - сказал отец. - В ее верхнем углу,
помнится, была надпись; насколько я разобрал, "Марция Карнштейн" и дата -
1698-й. Любопытно, как она теперь выглядит.
Художник достал ее и горделиво предъявил. Я ахнула: женщина
изумительной прелести, казалось, вот-вот оживет. Это был портрет Кармиллы!
- Кармилла, дорогая, ну и чудеса! Ты же совсем, как живая - улыбаешься,
смотришь, сейчас заговоришь. Какая красота, папа! Смотри, даже родинка на
горле.
Отец рассмеялся и сказал:
Да, удивительное сходство, - но вроде бы не очень и "дивился: почти тут
же отвел глаза и продолжал беседу с реставратором, который, видно, был и
живописцем, и знатоком живописи. Они обсуждали портреты и другие картины,
вновь засиявшие красками; а я никак не могла прийти в себя от изумления.
- Папа, можно я повешу этот портрет у себя в спальне? - спросила я.
- Конечно, милая, - с улыбкой сказал он. - Я очень рад, что тебе
видится такое дивное сходство. Значит, портрет еще прекраснее, чем я думал.
Кармилла не обратила внимания на эту любезность, будто не расслышала
ее. Она откинулась в кресле, и ее чудные глаза, затененные длинными
ресницами, были устремлены на меня; она блаженно улыбалась.
- Кстати же, - сказала я, - теперь можно как следует разглядеть надпись
золотыми буквами в верхнем углу. Имя вовсе не Марция, а Миркалла, графиня
Карнштейн; над титулом маленькая корона, а внизу - Anno Domini 1698. Я ведь
и сама из рода Карнштейнов, - это я Кармилле, - ну, с материнской стороны.
- А-а! - протянула она. - И я тоже им отдаленная, очень отдаленная
родня. А сейчас Карнштейнов в "живых не осталось?
- Род их заглох. Мужчины, кажется, все погибли во время гражданских
войн, уже давно, однако развалины замка сохранились, они мили за три от нас.