"Дж.Шеридан Лэ Фаню. Кармилла " - читать интересную книгу автора

всего за милю от нас, тяжело занемогла - опять-таки после ночного удушья - и
вряд ли поправится, ей хуже и хуже.
- Причины тут наверняка самые естественные, - сказал отец. - Но
поверья - они как поветрие, вот бедняги и повторяют соседские россказни об
ужасных призраках.
- Да это ведь и вправду ужасно, - возразила Кармилла.
- Как так? - удивился отец.
- Ужасно такое воображать; вообразишь - и сбудется.
- Мы в руках Божиих; без воли Его не падет и волос, и для тех, кто
возлюбит Eго, все кончится хорошо. Мы - Его творение, и Он не оставит нас
своею милостью.
- Творение! Естественные причины! - насмешливо повторила юная девица
слова моего доброго отца. - А как же иначе: ведь недуг, поразивший ваши
края, входит в состав творенья и, стало быть, имеет естественные причины. И
в небесах, и на земле, и под землей все повинуется законам естества - разве
нет?
- Сегодня обещал приехать доктор, - сказал отец, помолчав. - Узнаем,
что он думает об этом недуге и спросим его совета.
- Я от докторов никогда толку не видела, - сказала Кармилла.
- Ты, значит, была очень больна? - спросила я.
- Была - и ты еще так не болела, - отозвалась она.
- Давно?
- Да, очень давно. Меня поразил этот самый недуг - я помню боль и
слабость; но может статься, бывают хвори и пострашнее.
- Это еще совсем в детстве?
- Да, да; не будем говорить об этом. Ты же не хочешь огорчать
подругу? - она ласково взглянула мне в глаза, нежно обняла за талию и увела
из комнаты. Отец сидел у окна и разбирал какие-то бумаги,
- Зачем твой папа нас пугает? - спросила она со вздохом и легкой
дрожью.
- Нет, дорогая Кармилла, он и не думает нас пугать.
- И ты не боишься, милая?
- Конечно, боялась бы, если б думала, что мне грозит участь этих
бедняжек.
- Ты боишься смерти?
- Кто же ее не боится?
- Но ведь можно умереть, как влюбленные, - умереть вместе и слиться
навеки. В этом мире девушки все равно что гусеницы:
потом они станут бабочками или мотыльками, но сперва надо превратиться
в куколку или там в личинку - у всех по-разному, но судьба общая. Так пишет
мсье Бюффон в той большой книге, что стоит на полке в соседней зале.
К вечеру приехал доктор, и они уединились с папой. Он был опытный врач,
лет шестидесяти с лишним, всегда напудренный и выбритыи глаже некуда. Когда
они вышли из комнаты, я услышала, что папа смеется:
-- Ну-ну, - говорил он, - удивили же вы меня, доктор. А как насчет
гиппогрифов и драконов?
С улыбкой покачав головой, доктор ответил:
- Не берусь судить; зато жизнь и смерть - непроницаемые загадки, и мы
не знаем, что за ними кроется.
Они прошли мимо, и больше я не слышала ни слова. Тогда я не поняла, что