"Ориана Фаллачи. Ярость и гордость (антиисламский памфлет) " - читать интересную книгу автора

недавно снятого в Афганистане замечательной документалисткой из Лондона.
Документальный фильм этот - настолько ужасающий, настолько приводящий в
бешенство, душераздирающий, что он застал меня врасплох, несмотря на то, что
титры сначала показались раздражающими: "Предупреждаем зрителей, что в
фильме содержатся съемки, нарушающие душевное спокойствие". Ты не видел? Его
транслировали в Италии? Транслировали или нет, скажу тебе сразу, что это
действительно были "съемки, нарушающие душевное спокойствие". Была заснята
казнь трех женщин в паранджах, повинных неизвестно в чем. Казнь происходила
на площади в Кабуле, рядом с заброшенной парковкой. И вот на эту заброшенную
парковку неожиданно приезжает машина, маленький грузовик, из которого их
выталкивают наружу. Паранджа первой женщины - коричневая. Паранджа второй
женщины - белая. Паранджа третьей - светло-голубая. Женщина в коричневой
парандже явно вне себя от ужаса. Она едва держится на ногах, ее шатает.
Женщина в белой парандже, похоже, в полубессознательном состоянии, она
продолжает идти неверными шагами, словно боясь упасть и ушибиться. Женщина в
светло-голубой парандже, маленького роста и очень хрупкая идет, наоборот,
твердыми шагами и в какой-то момент останавливается. Она пытается ободрить
жестом своих спутниц. Но бородатый бандит в юбке и тюрбане вмешивается и
пинками разгоняет их, заставляет встать на колени на асфальт. Сцена
разворачивается на глазах у людей, которые проходят мимо или едят финики,
или ковыряют в носу так лениво и так безразлично, как будто неотвратимые
смерти не имеют никакого значения. Только молодой мужчина, стоя на краю
площади, смотрит с любопытством. Казнь проходит очень быстро. Никаких
барабанов или зачитывания какого-то приговора. Я имею в виду, не было ни
церемонии, ни претензии на церемонию. Едва женщины опустились на колени на
асфальт, как другой бородатый бандит в юбке и в тюрбане появляется из
ниоткуда с автоматом в правой руке. Он несет автомат, как продуктовую
кошелку, с ленивым, скучающим видом, как будто убийство женщин - обычное
занятие в его каждодневной жизни. Он идет по направлению к трем неподвижным
фигурам. Настолько неподвижным, что они уже не кажутся человеческими. Они
кажутся тремя тюками, брошенными на землю. Он подходит к ним со спины, как
вор. Он подходит к ним и без колебания, застав нас врасплох, подносит
автомат в упор в затылок той, что в коричневой парандже. Она падает вперед.
Мертва. Затем, все с тем же ленивым и скучающим видом, он передвигается
левее и втыкает автомат в затылок той, что в белой парандже. Она тоже падает
ничком. Он опять переходит левее. Останавливается почесать себе причинное
место. Стреляет в затылок маленькой, в светло-голубой парандже, которая,
вместо того чтобы упасть вперед, остается на долгое мгновение на коленях. Ее
торс держится вертикально прямо. Неистово прямо. Затем она заваливается
набок и последним движением сопротивления приподнимает кайму паранджи, и
обнажает ногу. Но с ледяной невозмутимостью он возвращает ткань на место и
зовет могильщиков. Оставляя на земле три широченные ленты крови, могильщики
хватают трупы за ноги и тащат их прочь. В кадре появляется государственный
министр иностранных дел и министр юстиции господин Вакиль Мотавакиль. Я
действительно записала его имя. Внимательно... Мы ведь никогда не знаем,
какие возможности нам готовит жизнь. Может, однажды я встречу его на
безлюдной дороге и, перед тем как сделать то, о чем мечтаю, для очистки
совести проверю его паспорт. "Вы действительно господин Вакиль Мотавакиль?"
Тридцати - сорокалетний кусок сала, этот мистер Вакиль Мотавакиль.
Очень крепкий, очень бородатый, очень усатый кусок коричневого сала. У него