"Юлий Файбышенко. Троянский конь" - читать интересную книгу автора

ходили тогда на Плющиху, там в старых, заросших лопухами дворах сиреневые
кусты никто не охранял. Они рвали их охапками и несли через весь центр,
посреди грохота моторов и цокота копыт последних извозчиков. Хмельные от
сирени, они что-то пели и что-то кричали бойким мальчишкам, пытающимся
заговорить с ними.
Она смотрела на звезды. Небо было черным, а звезды яркими, как на юге.
Кто-то зашуршал внизу. Она взглянула. Под окном стоял Бергман.
- Полин, - сказал он, выступая вперед, - я подумал сейчас, что у меня
нет другого человека, с которым я хотел бы поделиться самым личным...
- Рупп, - сказала она мягко, - идите спать.
- Полин, - сказал он, и руки его, обхватив за талию, согнули ее вниз,
приближая к себе ее лицо. - Полин, мы с вами одни на целом свете.
От крепкого запаха табака, вина, одеколона у нее закружилась голова.
Она с трудом, пересиливая не столько нажим его рук, сколько свое желание,
развела его объятье.
- Вы немец, а я русская, Рупп.
- Неужели только это и стоит между нами?
- У меня муж на фронте, Рупп...
- А у меня в Германии жена... Но разве не бывает мгновений, Полин?
- Не бывает, герр майор, - сказала она, озлобляясь на саму себя, - во
время войны не бывает мгновений.
Она захлопнула окно.
С минуту за окном было тихо. Потом зашуршали шаги. Она стиснула
ладонями виски. "Дура!.. Позвать?.. Нет! Какая мерзость!.. Он немец!.. Коля!
Коля! - она упала лицом в подушку. - Коля, я всего только женщина! Я слабая,
Коля!"

- Нужна разведка, связь, - говорил Точилин, - планирование операций.
Есть это все у вас?
- А у тебя и связь есть, и разведка, и планирование операций, - ехидно
засмеялся Редькин, - только самих операций нет и не предвидится, так?
Они препирались уже полчаса. Вокруг на поляне, где отрыты были две
землянки, лежали бойцы Точилина. Репнев, Юрка и Трифоныч сидели на сваленном
и обтесанном бревне. Пахла клейковина молодых листьев. Березы вокруг
точилинской базы были уже опушены нежной молодой зеленью. А дикие яблони у
края поляны были в белом цвету, пышные, как бело-розовые букеты. С тех пор
как не удалась попытка связаться с будиловцами, Редькин скрепя сердце решил
действовать в одиночку. Они провели две диверсии. Обстреляли немецкий обоз у
одной лесной деревеньки. И вчера ночью захватили немецкий патруль. Двоих
фрицев расстреляли, а унтер-офицера привели с собой на свидание с
точилинцами. Высокий мускулистый немец сидел со связанными руками на траве
и, время от времени вскидывая голову, как бы заново удивлялся, как мог он
попасться в руки к этим людям.
- Вы, Редькин, мне сказок не рассказывайте! - тенорил Точилин. Он был
маленький, аккуратный, на петлицах из-под телогрейки видны были капитанские
шпалы - что-что, а знаки различия он сохранял в любой обстановке. - Если бы
вы в день боя потрудились выслать разведку по всем направлениям, как это и
положено в условиях встречного боя, егеря не могли бы вас прижать к реке. Вы
виновны в гибели своего отряда и только вы!
Редькин насунул на лоб фуражку и встал.