"Авраам Иехошуа. Любовник" - читать интересную книгу автора

Я смотрю на нее, она закрывает глаза. Я тоже. Радио тихо бормочет
рядом, время от времени я просыпаюсь, усиливаю звук, прикладываю ухо к
динамику, слушаю и снова засыпаю. В доме все время слышится шлепанье босых
ног. Сначала бродит Дафи, потом я различаю его шаги, потом встает и уходит
Ася, шепот, смесь страха и сдерживаемой страсти. Томление, растворенное в
далеких крови и огне.
Внезапно на меня наваливается какая-то слабость...
Я поднимаюсь чуть свет. Ася и Дафи спят. Из рабочей комнаты слышатся
веселые мелодии. Вот последняя картина, которая врезалась мне в память. Он
полусидит-полулежит, голова покрыта простыней, транзистор под простыней
передает марши. Сошел с ума?
Я слегка прикоснулся к нему. Он стянул с лица простыню, не удивился, но
глаза не открыл.
- Они продвигаются? А? Что там происходит? На нем мои старые пижамные
штаны. Я стою над ним, тяжелое спокойствие охватывает меня, известное мое
спокойствие, в которое я, бывает, впадаю и которым заражаются и окружающие.
- Лучше тебе пойти туда, - говорю я тихо, почти ласково.
- Куда?
- Выяснить, на каком ты тут положении... У тебя могут быть сложности с
выездом... Для чего они тебе?
В его глазах глубокое смятение. "Славный он, этот любовник, - думаю
я, - этот насмерть перепуганный любовник".
- Ты считаешь, я им понадоблюсь? Что, нечем им больше заниматься?
- На фронт тебя не пошлют, не волнуйся. Но лучше, чтобы документы были
в порядке. Лучше объявиться.
- Может быть, через несколько дней... или завтра...
- Нет, иди немедленно. Вдруг вся эта война кончится, а тут ты
заявишься, еще обвинят тебя...
- Неужели война так вдруг может прекратиться?
- Почему же нет?
За мной стоит Ася, с растрепанными волосами, босая, в распахнутой
ночной рубашке, совсем забылась, прислушивается к нашей беседе.
Я положил руку на голое его плечо:
- Идем, поешь чего-нибудь, тебе надо выйти пораньше. Сегодня там будет
куча народу.
Он казался разбитым, но сразу же встал, оделся; я тоже пошел одеться.
Дал ему свою бритву, он помылся, пошел на кухню, я поставил перед ним
завтрак, приготовил завтрак и для Аси, которая беспокойно бродила, не зная,
за что взяться. Мы втроем молча съели по куску хлеба с творогом, выпили по
чашке кофе, и еще по чашке. Было шесть часов утра. По радио хор запел
"Властителя мира". Потом прочли дневную главу из Танаха.[4]
Он был очень удивлен, слушал серьезно, почти со страхом. Он не знал,
что у нас так всегда начинаются радиопередачи.
- Это из-за войны?
- Нет, - улыбнулся я, - так каждый день. Он улыбнулся мне в ответ.
Иногда он бывает необыкновенно симпатичным.
Я проводил его вниз. Голубой "моррис" стоял позади моей машины,
прилепившись к ней, словно маленький щенок - к своей матери. Я попросил его
поднять капот, проверил количество масла, трубы радиатора, заглянул в
аккумулятор. Попросил его завести машину. Послышался звук маленького старого